— Я… Я была в состоянии аффекта, — наконец сказала она. — Смерть матери, стресс… Я не понимала, что говорю.
— Но вы оформили наследство на своё имя. Это требует определённых юридических действий, походов к нотариусу. Вы делали это в состоянии аффекта?
— Я… Я думала, что так будет лучше для всех.
— То есть вы признаёте, что знали о завещании и сознательно оформили квартиру на себя, используя доверенность сына?
Нина Петровна опустила голову.
После недолгого совещания судья вынесла решение: признать Игоря Александровича законным наследником квартиры, обязать Нину Петровну передать права собственности.
Нина Петровна вышла из зала, не взглянув на нас. Игорь сделал шаг к ней, но она ускорила шаг и скрылась за дверью.
Вечером мы сидели дома, всё ещё не веря в произошедшее. Игорь был задумчив, грустен.
— Ты жалеешь? — спросила я.
— Нет. То есть да. Жалею, что всё так вышло. Что мама оказалась… такой. Но не жалею, что мы боролись за правду.
— Она может ещё одуматься. Попросить прощения.
Игорь горько усмехнулся.
— Ты же её знаешь. Она никогда не признает своей неправоты.
Прошёл месяц. Мы оформили документы на квартиру, съездили посмотреть. Она оказалась в прекрасном состоянии — Нина Петровна сдавала её всё это время, пока мы ютились втроём в однушке.
— Знаешь что? — сказал Игорь, осматривая просторную гостиную. — Давай продадим обе квартиры и купим дом за городом. Подальше от всей этой истории.
— Давай. Начнём с чистого листа.
Нина Петровна объявилась через три месяца. Позвонила Игорю, плача в трубку. Оказалось, что все деньги, которые она копила от сдачи квартиры, ушли на оплату адвоката и судебные издержки. Сестра, у которой она жила, попросила её съехать.
— Мам, — сказал Игорь спокойно. — У тебя есть квартира. Твоя квартира, где ты жила до переезда к нам. Живи там.
— Но я её продала! — всхлипнула Нина Петровна. — Продала, чтобы оплатить адвоката для апелляции!
Игорь молчал. Потом тихо сказал:
— Это был твой выбор, мам. Ты выбрала войну вместо мира. Выбрала ложь вместо правды. Я не могу тебе помочь.
— Да, ты моя мать. И я люблю тебя, несмотря ни на что. Но я больше не позволю тобой манипулировать. Если хочешь, могу помочь найти съёмную квартиру, помогать с арендой. Но жить с нами ты больше не будешь.
Нина Петровна бросила трубку.
Ещё через месяц мы узнали от тёти Ларисы, что Нина Петровна сняла небольшую квартиру на окраине города. Устроилась на работу — в свои шестьдесят лет стала администратором в салоне красоты.
— Представляешь, — удивлялась тётя Лариса. — Всю жизнь говорила, что работать не может по здоровью, а тут вдруг смогла!
Мы с Игорем переехали в купленный дом. Небольшой, уютный, с садом. По вечерам мы сидели на веранде, пили чай, говорили о будущем. О детях, которых планировали. О путешествиях, которые теперь могли себе позволить.
Однажды, через полгода после суда, к нам приехала Нина Петровна. Без предупреждения, как обычно. Но теперь она выглядела иначе — спокойнее, тише.
— Можно мне войти? — спросила она неуверенно.
Мы впустили её. Сели в гостиной. Молчали.
— Я пришла извиниться, — наконец сказала она, глядя в пол. — Перед вами обоими. Я была неправа. Эгоистична. Думала только о себе.
Игорь взял её за руку.
— Мам, мы не держим зла. Просто нужно время.
— Я понимаю. И ещё… Светлана, прости меня. Я всегда видела в тебе соперницу, боялась, что ты отнимешь у меня сына. Но теперь понимаю — нельзя отнять то, что тебе не принадлежит. Игорь — взрослый человек, имеет право на свою жизнь.
Я кивнула, не зная, что сказать. Слишком много было между нами, чтобы простить сразу.
— Я не прошу вернуть прежние отношения, — продолжила Нина Петровна. — Просто хочу, чтобы вы знали — я осознала свои ошибки. И если когда-нибудь сможете простить, я буду рада видеть вас. Обоих.
Она ушла, оставив нас в задумчивости.
— Думаешь, она искренне? — спросила я.
— Не знаю. Время покажет.
Прошёл год. Нина Петровна держала слово — не навязывалась, не манипулировала. Звонила раз в неделю Игорю, спрашивала, как дела. Присылала открытки на праздники. На день рождения Игоря попросила разрешения приехать.
Мы согласились. Она приехала с небольшим подарком — фотоальбомом, где были собраны старые семейные фотографии.
— Подумала, тебе будет интересно, — сказала она Игорю. — Тут есть фото твоего отца, дедушки, бабушки в молодости.
Мы листали альбом, и Нина Петровна рассказывала истории из прошлого. Без горечи, без манипуляций. Просто делилась воспоминаниями.
Когда она уходила, я проводила её до калитки.
— Спасибо, что приняли, — сказала она.
— Нина Петровна, — начала я. — Мы ждём ребёнка.
Она замерла, в глазах блеснули слёзы.
— Правда? Я стану бабушкой?
— Да. Через семь месяцев.
Она порывисто обняла меня. Впервые за все годы знакомства.
— Спасибо. Спасибо, что сказала.
— Мы хотим, чтобы у ребёнка была бабушка. Но только если вы будете уважать наши границы, наши решения по воспитанию.
— Буду. Клянусь. Я усвоила урок.
И она сдержала слово. Когда родилась наша дочь, Нина Петровна стала заботливой, но не навязчивой бабушкой. Приезжала по приглашению, помогала, когда просили, не давала непрошеных советов.
Однажды, когда малышке было полгода, Нина Петровна сидела с ней, пока мы с Игорем ходили в кино. Вернувшись, мы застали трогательную картину — свекровь пела внучке колыбельную, ту самую, которую когда-то пела Игорю.
— Мам, — сказал Игорь. — Может, останешься на ужин?
Нина Петровна посмотрела на нас с надеждой.
— Конечно, — сказала я. — Мы же семья.
И впервые это слово прозвучало искренне. Мы действительно стали семьёй — не идеальной, со своей сложной историей, но настоящей. Где есть место прощению, второму шансу и новому началу.
