Он протянул мне конверт. Я вскрыла его дрожащими руками. Внутри было письмо, написанное знакомым бабушкиным почерком, и ещё один официальный документ.
«Дорогая моя Ниночка», — начиналось письмо. — «Если ты это читаешь, значит, прошло два года, и ты уже взрослая самостоятельная женщина. Я всегда знала, что ты сильная, но хотела дать тебе время окрепнуть. Помимо квартиры, я оставляю тебе дачу в Подмосковье и сбережения в швейцарском банке. Я копила их всю жизнь, работая переводчиком в посольстве. Никто, даже твоя мама, не знал об этих деньгах. Пусть они станут твоей защитой и опорой. Не позволяй никому отнять у тебя независимость. Помни — женщина должна иметь свои деньги и своё жильё. Всегда. Любящая тебя бабушка».
Я посмотрела на сумму в банковском документе и не поверила своим глазам. Пятьсот тысяч евро.
— Это… это правда? — я подняла глаза на нотариуса.
— Абсолютная правда. Деньги лежат на счету в Цюрихе. Вот реквизиты и инструкция, как получить доступ. Дача оформлена на вас, вот документы. Могу я задать нескромный вопрос?
Я кивнула, всё ещё находясь в шоке.
— Антонина Ивановна беспокоилась о вас. Она несколько раз меняла условия завещания, сомневалась, стоит ли делать его закрытым. Сказала, что у вас может быть сложная ситуация в семье. Это так?
Я невесело улыбнулась.
— Можно и так сказать. Свекровь требовала, чтобы я передала ей контроль над всеми финансами. Муж её поддержал. Я отказалась и ушла.
Павел Александрович покачал головой.
— Ваша бабушка была мудрой женщиной. Она словно предвидела это. Кстати, она оставила ещё одно письмо. Для вашей матери. Но с условием — передать его только после того, как вы получите наследство.
Он протянул мне ещё один конверт. На нём было написано: «Ларисе».
— Можете передать сами или я могу отправить по почте.
— Я передам. Спасибо вам за всё.
Выйдя из нотариальной конторы, я села на скамейку в ближайшем сквере. Мир вокруг изменился. Ещё час назад я была женщиной с тремя миллионами рублей, которая искала съёмную квартиру. Теперь я была обладательницей состояния, которое обеспечивало полную независимость.
Первым делом я поехала на дачу. Она оказалась уютным двухэтажным домом с участком в десять соток. Дом был в прекрасном состоянии — видимо, бабушка нанимала людей для ухода. В гостиной стоял камин, на втором этаже было три спальни. Идеальное место для новой жизни.
Я переехала туда через два дня. А ещё через неделю ко мне приехал Андрей. Один, без матери.
Он стоял на пороге, похудевший и осунувшийся.
— Нина, можно поговорить?
Я впустила его. Мы сели в гостиной у камина. Андрей озирался по сторонам, явно пытаясь понять, откуда у меня такой дом.
— Красиво тут у тебя. Снимаешь?
— Нет, это моё. Бабушка оставила.
Он удивлённо поднял брови.
— Ты не говорила про дачу.
— Я сама недавно узнала. Закрытое завещание. Что ты хотел?
Андрей помялся, потом выпалил:
— Вернись! Я понял, что был неправ. Мама тоже поняла. Она больше не будет требовать никаких доверенностей. Обещаю!
— Андрей, дело не в доверенности. Дело в том, что ты не поддержал меня. Ты выбрал сторону матери против жены. Как я могу тебе доверять после этого?
— Но я же люблю тебя!
— Любовь — это не только слова. Это поступки. И твои поступки показали, что материнское одобрение для тебя важнее, чем наши отношения.
— Дай мне второй шанс! Я изменюсь!
— Ты не изменишься, пока живёшь с матерью. А она тебя не отпустит. Мы оба это знаем.
