Из другой комнаты вышел её сын — высокий, сутулый, с пустым взглядом. Не говоря ни слова, он взял Ирину за руку и почти вытолкнул за дверь. «Жалкий тюфяк», — мелькнуло у неё в голове. — Сидит на шее у мамочки и даже не может сказать «нет»».
Дверь хлопнула. Она осталась в темном подъезде, с пустыми руками и ледяной пустотой внутри.
Обратившись за помощью к соседкам, Ирина столкнулась с равнодушием. Одни отводили глаза, другие советовали вернуться к бывшему мужу. Но мысль о Денисе вызывала страх — его пьяные истерики, угрозы, дикий блеск в глазах… Нет, просить у него помощи — всё равно что броситься в объятия хищника.
А за спиной уже судачили: — Отдай девчонку в детский дом. Там хоть накормят и оденут. Может, ей там даже лучше будет…
Эти слова ударили больнее любой пощёчины. Лучше без матери? Ирина подхватила спящую Катю, набросила на плечо рюкзак и вышла в студёную ночь. Единственным укрытием стал вокзал.
Сидя на холодной скамье, обнимая дочь, Ирина размышляла: почему в огромной стране нет приютов для матерей с детьми, оказавшимися на улице? Почему такие, как Лариса, имеющие всё, так жестоки к тем, у кого ничего нет? Разве материнство, этот тяжёлый и бескорыстный труд, не стоит ничего?
Её мысли прервал голос дежурного полицейского — усталого, сероглазого мужчины по имени Семен:
— Что сидите? Здесь ночевать нельзя.
— Некуда идти, — тихо ответила Ирина. — Ребёнок замёрзнет.
Мужчина помолчал, вздохнул и ушёл. Через минут десять он вернулся, протянув ей пакет. Внутри были тёплые пирожки с картошкой и бутылка кефира. Пока Ирина благодарно принимала еду, он незаметно положил ей в карман скомканную купюру.
Она сделала вид, что ничего не заметила. Разломила пирожок — большую часть отдала проснувшейся Кате. «Иногда самые тёплые слова и помощь исходят не от родных, а от случайных людей», — подумала Ирина, глядя вслед полицейскому. Он отошёл чуть в сторону, но не ушёл совсем — охраняя их своим присутствием от назойливых прохожих. Этот невзрачный человек стал их незаметным ангелом-хранителем в эту долгую, ледяную ночь.
Ранним утром, когда вокзал начал просыпаться, кто-то осторожно потряс Ирину за плечо. Она открыла глаза — перед ней стояла женщина, которую ещё вчера считала лишь галлюцинацией.
— Ирочка? Катюша? Как же вы здесь оказались? — в голосе Маргариты Андреевны смешались удивление и боль.
