— Я помогу вам. У меня есть знакомые среди журналистов того времени. Кто-то мог знать ваших родителей.
Через Сергея Оля вышла на ветерана журналистики Бориса Михайловича Петрова. Старик встретил их в своей квартире, заваленной книгами и старыми газетами. Когда Оля назвала имена Марины и Дмитрия Ковалёвых, его лицо изменилось.
— Диму я знал, — медленно произнёс он. — Хороший был парень. Талантливый журналист. И Марина… светлая душа. Они были так влюблены друг в друга. — Он помолчал, глядя в окно. — Их нашли утром двадцать первого августа. Они снимали события у Белого дома, когда начались столкновения. Попали под БТР. Погибли мгновенно, сказали врачи.
Оля почувствовала, как слёзы подступают к горлу. Сергей взял её за руку, и это простое прикосновение помогло удержаться от рыданий.
— У них была дочка, — продолжал Борис Михайлович. — Совсем крошка. Марина показывала мне фотографии. Они так гордились ею. — Он посмотрел на Олю. — Вы… вы та самая девочка?
Она кивнула, не в силах говорить.
Старый журналист встал и подошёл к шкафу. Достал старый альбом и протянул Оле.
— Возьмите. Это фотографии с нашей последней встречи, за неделю до… до трагедии. Марина подарила мне несколько снимков. Думаю, они по праву принадлежат вам.
В альбоме были фотографии молодой пары с младенцем на руках. Марина держала малышку, улыбаясь в камеру. Дмитрий обнимал жену, глядя на дочь с таким обожанием, что сердце Оли сжалось от боли. Это были её родители. Настоящие. Те, кто дал ей жизнь и так трагически её потерял.
Но были и те, кто её вырастил. Володя и Нина Семёновы, которые взяли чужого ребёнка и любили как родного.
Выйдя от Бориса Михайловича, Оля расплакалась. Сергей обнял её, не говоря ни слова. Они стояли так на пустынной улице, пока она не выплакала всё горе и растерянность.
— Что теперь? — спросила она, когда слёзы иссякли.
— Теперь вы должны решить, кто вы, — мягко сказал Сергей. — Дочь Марины и Дмитрия Ковалёвых или дочь Володи и Нины Семёновых.
— Но я не могу выбрать!
— А вам и не нужно выбирать, — он взял её за руки. — Вы можете быть и той, и другой. Любовь не делится на «настоящую» и «ненастоящую». Те, кто вас вырастил, любили вас всем сердцем. А те, кто дал вам жизнь, тоже любили бы, если бы судьба дала им шанс.
Его слова проникли глубоко. Оля вдруг поняла, что искала не просто биологических родителей. Она искала ответ на вопрос: кто она? И теперь она его получила. Она была дочерью двух пар — одних, подаривших жизнь, и других, подаривших любовь.
Той ночью Оля позвонила матери. Нине. Своей маме.
— Я знаю, — услышала она дрожащий голос в трубке. — Я знаю, что ты узнала. Прости нас. Прости, что не сказали раньше. Мы хотели, но боялись тебя потерять.
— Мама, — впервые за недели Оля назвала её этим словом осознанно. — Я хочу поговорить. Приду завтра.
