Ольга Семёнова стояла у окна своей московской квартиры, глядя на серое октябрьское небо. Прошла неделя со дня похорон отца, и мир вокруг неё словно потускнел, лишившись красок. Квартира казалась слишком тихой без его кашля из соседней комнаты, без шарканья тапочек по паркету, без привычного запаха табака, который мама так ругала.
Последние три года отец болел. Рак лёгких не оставил шансов, но он держался до последнего, улыбался Оле, когда она приходила навестить, расспрашивал про работу в архиве, где она трудилась младшим научным сотрудником. Теперь его не стало, и тридцатилетняя Ольга впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему одинокой.
Мама ушла на рынок за продуктами. Оля осталась одна в родительской квартире, куда переехала на время, чтобы поддержать мать. Бродя по комнатам, она зашла в кабинет отца — маленькую комнату, заставленную книжными полками и старым письменным столом. Здесь всё осталось нетронутым. Мама не решалась пока разбирать его вещи.
Оля открыла ящик стола почти машинально. Документы, старые фотографии, записные книжки. Она перебирала бумаги, когда наткнулась на потрёпанный конверт, засунутый глубоко в дальний угол. На конверте не было никаких надписей. Внутри лежало несколько пожелтевших листов — письма, написанные неровным почерком.
Первое письмо было датировано августом 1991 года.
«Дорогая Ирина, я знаю, что прошло уже два года, но я должен написать. Мы с Ниной приняли решение, и я надеюсь, ты поймёшь. Девочка стала нашей дочерью. Официально, по всем документам. Мы не могли иначе — она осталась совсем одна после тех страшных дней августа. Родители погибли, родственников нет. Мы любим её как родную. Она зовёт нас мамой и папой. Пожалуйста, пойми — мы не могли бросить её в детском доме…»
Сердце Оли застучало так громко, что она услышала его стук в висках. Руки задрожали. Она перечитала письмо ещё раз, потом ещё. «Девочка стала нашей дочерью». «Родители погибли». «Август 1991».
Она родилась в июле 1991 года. Ей было всего полтора месяца во время путча.
Следующее письмо было от той самой Ирины — ответ.
«Володя, я всё понимаю. Вы с Ниной всегда хотели детей, и после того несчастья с выкидышем… Я рада, что девочка обрела семью. Но скажи мне честно — вы рассказали ей правду? Она должна знать о своих настоящих родителях. У неё есть право знать, кто она».
Дальше шли ещё несколько писем, из которых Оля узнала потрясающую историю. Её биологические родители — Марина и Дмитрий Ковалёвы — были журналистами. В августе 1991 года они находились возле Белого дома, освещали события путча. В одну из ночей, когда начались столкновения, они погибли. Маленькая Оля осталась с соседкой, которая потом передала её в больницу. Володя Семёнов, который работал врачом в той больнице, и его жена Нина забрали девочку.
