— Это… это ошибка! — пролепетала Марина, судорожно ища в сумке телефон.
— Ошибки нет. Вот ваша подпись.
Она посмотрела на экран. Это была та самая бумага. Та, что про «дачную амнистию».
Она набрала номер Славы. «Абонент недоступен».
Она набрала свекровь.
— Алло! — бодро ответила Тамара Игоревна. — Ой, Мариночка! А я как раз Славе звоню, не берет…
— Что вы наделали?! — закричала Марина в трубку, уже не сдерживаясь. — Вы… вы украли у меня дачу!
В трубке повисла пауза.
— Ой, так ты уже знаешь? — голос свекрови стал елейным. — Ну, Мариночка, ну что ты кипятишься? Ну, подумаешь! Мы же семья! Лёнечке надо было помочь! Это ж не чужой человек!
— Что?! — Марина задыхалась от ярости.
— Ну, Слава все придумал. Он молодец у меня, голова! — гордо заявила Тамара Игоревна. — Лёнечка сейчас бизнес раскрутит, и мы тебе твой кредит выплатим! Ну, может, не сразу… Ты ж не обеднеешь! У тебя вон работа какая, и квартира есть!
— Квартира… — механически повторила Марина. В голове что-то щелкнуло. Холодная, звенящая пустота заполнила ее изнутри. Ярость ушла, сменившись ледяным спокойствием.
— Тамара Игоревна, — очень тихо произнесла она. — Вы сейчас сказали, что Слава все придумал? Что это было мошенничество по предварительному сговору?
— Ой, да какие слова-то! — фыркнула свекровь. — Семье помогли! Ладно, некогда мне, у Лёнечки встреча важная!
Марина медленно опустила телефон. Посмотрела на крепких парней у ворот.
— Простите, — сказала она им. — Вы правы. Я разберусь.
Она села в машину. Но поехала не домой. Она поехала к своей университетской подруге Свете, которая была одним из лучших в городе адвокатов по «сложным» делам.
Света, выслушав историю и изучив копии документов, которые Марина запросила у «кредиторов», цокнула языком.
— Да уж, Марин. Влипла ты. Подпись твоя. «Амнистия» — это он красиво придумал, тюфяк твой. Доказать мошенничество можно, но сложно. Он скажет — «попросил жену, она согласилась, а теперь передумала».
— И что, все? — глухо спросила Марина. — Дачу отберут?
— Дачу, скорее всего, да, — вздохнула Света. — Кредиторы — контора мутная, явно полубандитская, с ними судиться — себе дороже. Они этот долг Лёнькин выкупили, а твой муженек им дачу в залог и подсунул. Но… — Света прищурилась, глядя в бумаги. — Есть один нюанс.
— Смотри. Дачу они оценили в миллион триста. А долг — полтора. Твой Слава, чтобы закрыть всю сумму, подписал еще одно соглашение. В случае, если стоимости основного залога (дачи) не хватает, он обязуется покрыть разницу… из своей доли в совместно нажитом имуществе.
Марина вскинула голову.
— Бинго, — улыбнулась Света. — Он, идиот, думал, что Лёня «раскрутится» и никто не узнает. Он был уверен, что дело до квартиры не дойдет. Но он не учел, что Лёня — лузер, а кредиторы — акулы.
— Что мы можем сделать? — голос Марины был твердым, как сталь.
— О, мы можем сделать очень красиво, — хищно улыбнулась Света. — Но тебе надо будет потерпеть.
Слава и Тамара Игоревна не могли нарадоваться. Марина «проглотила» обиду. Да, поначалу дулась, конечно. Неделю жила у подруги. Но потом вернулась. Молчаливая, холодная, но — дома.
«Перебесится и простит, — авторитетно заявила Тамара Игоревна сыну. — Куда она денется? Ипотека общая, квартира. Бабы, они такие. Покричат и успокоятся. Главное, Лёнечка спасен!»
Лёнечка, впрочем, спасаться не хотел. Получив деньги, он тут же спустил их на «инвестиции» в какую-то очередную пирамиду. Через две недели он снова был на мели.
