– А наш дом? Он останется нашим?
Света почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она обняла дочь, стараясь не расплакаться.
– Да, солнышко. Наш дом останется нашим.
Но в глубине души она знала, что борьба только начинается. Дима не отступит так просто. И что-то подсказывало ей, что он готовит новый сюрприз, который перевернёт всё с ног на голову…
– Я нашёл доказательства, что квартира теперь наша общая! – объявил Дима, врываясь в квартиру
– Что ты сказал? – Света замерла, держа в руках мокрую тарелку, только что вымытую в раковине. Её голос был тихим, но внутри всё кипело, как вода в чайнике на плите.
Дима стоял в прихожей, его лицо сияло торжеством, будто он только что выиграл в лотерею. В руках он держал новую папку, ещё толще предыдущей, и Света сразу поняла: это не к добру.
– Я сказал, что у меня есть доказательства, – повторил он, скидывая куртку на вешалку. – Ты думала, я просто так сдамся?
Кухня, пропитанная запахом моющего средства и остывшего чая, снова стала ареной их битвы. Жёлтые занавески колыхались от сквозняка, а старые часы на стене тикали, словно напоминая, что время не на стороне Светы. Она вытерла руки полотенцем и повернулась к Диме, стараясь не показать, как её колотит.
– Какие ещё доказательства? – спросила она, скрестив руки на груди. – Ты уже показывал свои чеки. Этого мало.
Дима ухмыльнулся, и эта ухмылка – такая чужая, такая не похожая на того Диму, которого она когда-то любила – резанула по сердцу.
– Не просто чеки, Свет, – он открыл папку и выложил на стол пачку бумаг. – Я нашёл переписки с подрядчиками, договоры на ремонт, даже выписку из банка, где видно, что я переводил деньги за материалы. И знаешь что? Всё это было с нашего общего счёта.
Света почувствовала, как пол уходит из-под ног. Общий счёт. Тот самый, который они открыли после рождения Лизы, чтобы копить на крупные покупки. Она медленно опустилась на стул, глядя на бумаги. Договоры, квитанции, скриншоты сообщений – всё выглядело пугающе убедительно.
– Это ничего не меняет, – сказала она, хотя голос дрожал. – Квартира была моей до брака. Ты не можешь просто так забрать её.
– Могу, – Дима сел напротив, его глаза горели азартом. – Юрист сказал, что, если я докажу, что внёс значительный вклад в улучшение квартиры, она может быть признана совместно нажитым имуществом. А это, – он постучал по папке, – доказывает, что я вложил не меньше тебя.
Света сжала кулаки под столом. Ей хотелось крикнуть, что он врёт, что всё это манипуляции, но где-то в глубине души она понимала: он не врёт. Они действительно делали ремонт вместе, покупали мебель, меняли окна. И деньги на это шли с того самого счёта, куда они оба вносили зарплату.
– Зачем тебе это, Дима? – тихо спросила она. – Ты же ушёл. У тебя новая жизнь, новая женщина. Почему ты не можешь просто оставить нас в покое?
Он отвёл взгляд, и на секунду Свете показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд. Но он тут же взял себя в руки.
– Потому что я не хочу начинать с нуля, – сказал он. – Эта квартира – мой дом тоже. Я не собираюсь жить в съёмной однушке, пока ты с Лизой будешь здесь.
Света почувствовала, как слёзы жгут глаза, но она не позволила им пролиться. Не сейчас. Не перед ним.
– Уходи, – сказала она. – Я не буду это обсуждать. Мой юрист разберётся.
Дима встал, но перед тем, как уйти, бросил:
– Не тяни, Свет. Суд – это не шутки. И Лиза… ей ведь не нужен этот стресс, правда?
Дверь хлопнула, и Света осталась одна. Она смотрела на бумаги, лежащие на столе, и чувствовала, как внутри растёт паника. Что, если он прав? Что, если суд действительно признает квартиру общей?
На следующий день Света снова была в офисе Наташи. Юрист хмурилась, листая документы, которые Дима оставил Свете «для ознакомления». Лиза была у Галины Петровны, и Света могла сосредоточиться на разговоре, но мысли всё равно путались.
– Он не блефует, – наконец сказала Наташа, откидываясь на спинку кресла. – Эти документы подтверждают, что он внёс вклад в ремонт. И, что хуже, он прав насчёт общего счёта. Деньги, которые туда поступали, суд может посчитать совместными.
Света почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
– То есть… он может забрать половину квартиры? – её голос был едва слышен.
Наташа покачала головой.
– Не всё так просто. Квартира – твоя добрачная собственность, и это главный аргумент. Но если суд решит, что ремонт значительно увеличил её стоимость, Дима может претендовать на компенсацию. Не на саму квартиру, а на долю её стоимости.
– Компенсацию? – Света нахмурилась. – Но у меня нет таких денег! Мы и так едва сводим концы с концами.
– Знаю, – Наташа посмотрела на неё с сочувствием. – Поэтому нам нужно доказать, что его вклад не был таким уж значительным. И ещё… – она замялась, – нам нужно проверить, не манипулирует ли он с этими документами.
– Манипулирует? – Света подалась вперёд. – Как?
– Некоторые чеки выглядят… странно, – Наташа ткнула пальцем в одну из квитанций. – Вот, например, счёт за кухонный гарнитур. Дата – три года назад, но сумма кажется завышенной для того времени. И ещё – он предоставил только свои переводы, но не показал, сколько вносила ты.
Света вспомнила, как они выбирали ту кухню. Дима настоял на дорогом варианте, хотя она предлагала взять что-то попроще. Тогда она уступила, думая, что это их общий дом, их общая жизнь. А теперь он использует это против неё.
– Что мне делать? – спросила она, чувствуя, как усталость накатывает волной.
