– Светлана, – Галина Ивановна поджала губы, – это неуважение к семье. Мы всегда собирались вместе, это традиция!
– Традиция не должна быть в тягость, – отрезала Света. – Если она делает кого-то несчастным, это не традиция, а обязанность.
Андрей шагнул вперёд, положив руку ей на плечо.
– Света права, – тихо сказал он, и все обернулись к нему. – Мы любим, когда вы приезжаете. Но Света не должна тянуть всё одна. Давайте попробуем чередовать.
Галина Ивановна посмотрела на сына, как будто он её предал. Катя отвела взгляд. Тётя Люба начала что-то говорить, но Олег её перебил:
– А я согласен. У нас тоже можно собираться. Места, конечно, поменьше, но влезем.
Света почувствовала, как напряжение в груди чуть ослабло. Но взгляд свекрови, холодный и острый, говорил, что бой ещё не окончен.
– Хорошо, – наконец сказала Галина Ивановна. – Попробуем. Но, Светлана, запомни: семья – это святое. И если ты против семьи…
– Я не против семьи, – перебила Света. – Я за справедливость.
Вечер закончился натянуто. Гости разъехались раньше обычного, и Света, стоя у раковины с горой посуды, вдруг поняла, что сделала шаг, от которого не отступит.
Прошла неделя после того разговора, когда она впервые дала отпор «традиции». Неделя тишины – ни звонков от Галины Ивановны, ни сообщений от Кати. Даже тётя Люба, обычно болтающая без умолку, не написала ни слова. Света думала, что её слова возымели действие, что семья Андрея наконец-то задумалась. Но вчера вечером свекровь позвонила и, как ни в чём не бывало, объявила: «Мы приедем в субботу. С тебя пироги, Светочка, а я плов сделаю».
Света стиснула зубы, глядя на кухонный стол, заваленный пакетами с продуктами. Андрей только что вернулся из магазина – опять закупился для всей оравы, будто ничего не изменилось. Квартира пахла моющим средством и свежесваренным кофе, но даже этот уютный запах не мог заглушить её раздражения. За окном мела позёмка, и голые ветки берёз качались, словно вторя её внутреннему беспокойству.
– Ты поговорил? – Света прищурилась. – И что? Они опять едут к нам, как будто я ничего не говорила!
– Мама сказала, что подумает про ротацию, – Андрей пожал плечами, избегая её взгляда. – Но пока, мол, у нас удобнее.
– Удобнее? – Света фыркнула, скрестив руки. – Для кого? Для них? А для меня? Я, значит, должна опять кастрюли таскать и полы драить, пока они «традицию» соблюдают?
– Свет, ну не начинай, – он шагнул к ней, но она отступила. – Они же не со зла. Просто привыкли.
– А я устала к этому привыкать! – её голос дрогнул. – Это мой дом, Андрей. Наш дом. А я в нём как прислуга.
Дверь в прихожей хлопнула, и в кухню влетела Лиза, сбрасывая рюкзак. Её светлые волосы были растрёпаны, щёки горели от мороза.
– Мам, пап, я дома! – она замерла, глядя на родителей. – Опять ругаетесь?
– Не ругаемся, – Света выдавила улыбку, поправляя дочери шапку. – Просто… обсуждаем.
– Бабушка опять приедет? – Лиза оживилась. – Она обещала булочки с корицей!
Света почувствовала укол в груди. Даже Лиза уже воспринимала эти сборища как норму. Но как объяснить ребёнку, что её мама задыхается от этой «традиции»?
– Да, приедет, – Андрей ответил за жену, бросив на Свету умоляющий взгляд. – И тётя Катя с детьми.
– Круто! – Лиза запрыгала, но Света отвернулась к окну, чтобы дочь не видела, как её лицо напряглось.
К субботе квартира снова превратилась в эпицентр хаоса. Галина Ивановна, как всегда, вошла первой, с подносом пирогов, завёрнутым в клетчатое полотенце. Её тёмно-синие глаза искрились, но Света заметила в них лёгкую настороженность – словно свекровь ждала подвоха после прошлого разговора.
– Светочка, здравствуй! – она чмокнула невестку, обдав запахом ванили. – Плов буду делать, как обещала. Где у вас рис?
– В шкафу, – буркнула Света, принимая поднос. Она уже протёрла все поверхности, но знала, что через пару часов кухня будет завалена крошками и грязной посудой.
За свекровью ввалилась Катя с Даней и Соней. Дети тут же помчались в гостиную, где Лиза уже раскладывала настольные игры. Катя, с усталым лицом, бросила сумку на пол и рухнула на диван.
– Свет, пробки адские, – простонала она. – Два часа добирались!
– Бывает, – коротко ответила Света, убирая сумку с пола.
Тётя Люба с Олегом приехали чуть позже. Люба, как всегда, в ярком платье, тут же принялась восхищаться порядком в квартире, хотя Света видела, как её взгляд цепляется за каждую мелочь – будто ищет, к чему придраться.
– Светлана, дорогая! – она раскинула руки. – Прямо как в журнале у вас!
– Спасибо, – Света натянуто улыбнулась. Порядок. Да, потому что она опять три часа драила квартиру.
Ужин начался шумно. Галина Ивановна командовала, Катя пыталась утихомирить Даню, тётя Люба рассказывала, как «правильно» готовить плов. Света молча накладывала еду, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Света, ты рис промывала? – спросила Галина Ивановна, пробуя ложку плова. – Что-то он слипся.
– Промывала, – Света стиснула зубы. – Как обычно.
– Ну, надо было холодной водой, – свекровь покачала головой. – Тогда бы рассыпчатый был.
Света промолчала, но её пальцы сжали вилку так, что костяшки побелели. Андрей, сидя рядом, бросил на неё виноватый взгляд, но, как всегда, ничего не сказал.
После ужина дети убежали играть, а взрослые остались за столом. Галина Ивановна начала рассказ о «старых добрых временах», когда все собирались у неё.
– Тесно было, конечно, – говорила она, потягивая чай. – Но так душевно! Все вместе, никаких ссор.
– Ага, – подхватила тётя Люба. – А теперь у молодых такие хоромы, вот и собираемся тут!
Света замерла с тарелкой в руке. Опять это слово – хоромы. Её дом, за который они с Андреем всё ещё выплачивают ипотеку, снова превратили в общественную столовую.
– А почему бы нам не собраться у вас, Галина Ивановна? – Света поставила тарелку на стол, её голос был спокойным, но твёрдым. – Или у Кати? У тёти Любы?
Тишина повисла, как тяжёлый занавес. Все уставились на неё. Андрей кашлянул, глядя в чашку.
– Светочка, – начала Галина Ивановна, её голос стал приторно-сладким, – у нас же не так просторно. И детям у вас лучше, площадка во дворе…
