– Что ты сказал? – Света замерла, её голос дрогнул, но она старалась держать себя в руках.
Вадим стоял в дверях кухни, скрестив руки на груди. Его тёмные брови нахмурились, а в глазах мелькала смесь раздражения и усталости. За окном лил дождь, барабаня по подоконнику, и этот звук только усиливал напряжение в комнате.
– Я сказал, что машина для нас, Света. Для нас с тобой и для Лизы. Не для твоей мамы, которая каждый раз просит, чтобы её возили то на дачу, то в поликлинику, то ещё куда-то, – Вадим говорил медленно, чеканя каждое слово, будто хотел, чтобы они отпечатались в её голове.
Света бросила тряпку на стол и выпрямилась. Её каштановые волосы, собранные в небрежный пучок, слегка растрепались, а щёки покраснели от сдерживаемого гнева.
– Моя мама – это тоже семья, Вадим, – тихо, но твёрдо сказала она. – Или для тебя семья – это только мы трое?
– А кто ещё? – он развёл руками, будто ответ был очевиден. – Мы пахали два года, чтобы накопить на эту машину. Я брал переработки, ты сидела по ночам за своими проектами. И всё для чего? Чтобы твоя мама каталась на ней, как на такси?
Света почувствовала, как внутри всё сжимается. Они с Вадимом поженились пять лет назад, и всё это время она старалась быть идеальной женой. Работала дизайнером интерьеров на фрилансе, растила их трёхлетнюю дочь Лизу, готовила ужины, даже когда сил едва хватало. Но вот это – его тон, его слова – будто ножом по сердцу.
– Ты несправедлив, – она старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. – Мама не просит ничего сверхъестественного. Ей нужно в поликлинику, у неё давление скачет. Или ты хочешь, чтобы она на автобусе тащилась через весь город?
Вадим фыркнул и отвернулся к окну, где дождь лил всё сильнее, размывая очертания соседних домов.
– Свет, я не против помочь раз или два. Но это уже система! Каждый выходной – звонок от твоей мамы. То картошку на дачу отвезти, то её подругу в гости забрать. Я что, личный водитель?
Света глубоко вдохнула, пытаясь не сорваться. Она вспомнила, как месяц назад они с Вадимом стояли в автосалоне, держась за руки, и выбирали их первую семейную машину – серебристый кроссовер, пахнущий новенькой кожей и мечтами. Они тогда смеялись, планировали поездки на море, представляли, как Лиза будет спать на заднем сиденье, пока они едут по ночной трассе. Это была их мечта, их победа. Но сейчас эта мечта превращалась в ещё один повод для ссор.
– Давай обсудим это спокойно, – предложила она, хотя внутри всё кипело. – Я не хочу, чтобы Лиза слышала, как мы ругаемся.
Вадим кивнул, но его лицо оставалось хмурым. Он прошёл к столу, сел и начал нервно постукивать пальцами по столешнице.
– Хорошо, давай, – сказал он. – Но я сразу говорю: я не хочу, чтобы наша машина превратилась в общественный транспорт для всей твоей родни.
Их дом в небольшом подмосковном городке был уютным, но тесноватым. Двухкомнатная квартира на третьем этаже панельки, с балконом, заваленным Лизиными игрушками, и кухней, где едва помещались они втроём. Света любила этот дом – запах свежесваренного кофе по утрам, Лизины рисунки, приклеенные к холодильнику, скрип деревянного пола под ногами. Но в последние месяцы здесь всё чаще пахло напряжением.
Мама Светы, Галина Ивановна, жила в соседнем районе, в старенькой хрущёвке. После смерти отца два года назад она осталась одна, и Света старалась поддерживать её как могла. Иногда это были посылки с продуктами, иногда – помощь с огородом на даче. А теперь, когда у них появилась машина, Галина Ивановна стала чаще просить отвезти её куда-то. И Света не видела в этом ничего страшного – для неё мама была частью семьи, такой же важной, как Лиза или Вадим.
Но Вадим, похоже, считал иначе. Он вырос в семье, где каждый был сам за себя. Его родители, давно разведённые, жили в разных городах, и он редко с ними общался. Для него семья – это те, кто спит под одной крышей. И точка.
– Я просто не понимаю, – продолжил Вадим, понизив голос, – почему твоя мама не может взять такси? Или попросить свою подругу Нину, у которой, кстати, тоже есть машина.
– Потому что такси дорого, – отрезала Света. – А Нина сама еле водит, у неё зрение плохое. Мама просит нас, потому что доверяет. И потому что мы – её семья.
– А я что, не доверяю? – Вадим повысил голос, но тут же осёкся, вспомнив про Лизу, спящую в соседней комнате. – Свет, я просто хочу, чтобы у нас было время для себя. Для нас с тобой. Помнишь, когда мы последний раз ездили куда-то вдвоём?
Света опустила глаза. Она помнила. Это было прошлым летом, до покупки машины. Они оставили Лизу у Галины Ивановны и поехали на выходные в Суздаль. Два дня счастья – прогулки по старинным улочкам, ужин в маленьком кафе, разговоры до полуночи. Тогда казалось, что они могут всё. Но сейчас эти воспоминания казались далёкими, как чужая жизнь.
На следующий день напряжение в доме не рассеялось. Света готовила завтрак – яичницу с помидорами, от которых по кухне разливался терпкий аромат. Лиза сидела за столом, болтая ногами и рисуя что-то фломастерами. Вадим вошёл, молча налил себе кофе и уткнулся в телефон.
– Пап, а мы сегодня поедем на дачу к бабушке? – вдруг спросила Лиза, не отрываясь от своего рисунка.
Вадим замер, его пальцы стиснули кружку. Света бросила на него быстрый взгляд, чувствуя, как сердце снова сжимается.
– Нет, Лиз, – ответил он, стараясь говорить мягко. – Сегодня мы останемся дома. Может, сходим в парк?
– А бабушка обещала показать мне, как сажать цветы!
Света выключила плиту и присела рядом с дочкой.
– Мы поедем к бабушке в следующие выходные, хорошо? – она погладила Лизу по голове, но чувствовала, как Вадим смотрит на неё исподлобья.
