Вадим отложил телефон и посмотрел на неё. Его лицо окаменело.
– Света, мы же договорились, – его голос был холодным. – Больница – да. Дача – нет.
– Но это не просто дача! – возразила она. – Это её дом, её память об отце. Ты же знаешь, как это для неё важно.
– А для меня важно, чтобы у нас был хоть один выходной без чужих дел! – рявкнул он, но тут же понизил голос, вспомнив про Лизу. – Свет, я устал. Устал быть на побегушках.
Света почувствовала, как слёзы жгут глаза.
– Это не чужие дела, Вадим, – тихо сказала она. – Это моя мама. Если ты не можешь этого принять, то… я не знаю, как нам быть.
Он смотрел на неё, и в его глазах было что-то новое – не только гнев, но и страх.
– Ты опять про развод? – спросил он, и его голос дрогнул.
– Я не хочу развода, – Света покачала головой. – Но я не хочу жить, постоянно выбирая между тобой и мамой.
Тишина повисла в комнате, тяжёлая, как мокрый асфальт за окном. Вадим встал, прошёл к окну и долго смотрел на улицу. Света ждала, чувствуя, как сердце колотится.
Кульминация наступила неожиданно. На следующий день Вадим сам позвонил Галине Ивановне.
– Галина Ивановна, я отвезу вас на дачу, – сказал он, и Света, услышав это, чуть не выронила чашку. – Но я хочу, чтобы вы знали: это не ради вас. Это ради Светы.
Света посмотрела на мужа, и её сердце сжалось от смеси благодарности и удивления.
– Ты серьёзно? – шёпотом спросила она, когда он положил трубку.
– Серьёзно, – кивнул он. – Но я хочу, чтобы ты тоже меня услышала. Я делаю это, потому что люблю тебя. Но мне нужно, чтобы мы были на первом месте.
– Вы и есть на первом месте, – Света взяла его за руку. – Ты и Лиза – мои главные люди. Но мама… она тоже часть меня.
Вадим кивнул, и в его взгляде мелькнула тень понимания.
Поездка на дачу прошла на удивление спокойно. Галина Ивановна, почувствовав напряжение, старалась не лезть с разговорами. Она сидела на заднем сиденье, глядя на проплывающие за окном поля, и только изредка указывала дорогу. Лиза напевала песенку, а Вадим молча вёл машину, но его плечи были не такими напряжёнными, как обычно.
На даче оказалось, что труба – не просто протечка. Вода залила подвал, и Галина Ивановна растерянно стояла у входа, глядя на лужи.
– Беда, – пробормотала она. – Это надо мастера вызывать…
Вадим вздохнул, закатал рукава и спустился в подвал.
– Давайте я посмотрю, – сказал он. – Может, обойдёмся без мастера.
Света с удивлением наблюдала, как муж, которого она привыкла видеть за компьютером в офисе, возится с ржавыми трубами, что-то бормоча себе под нос. Галина Ивановна стояла рядом, подавая ему инструменты, и впервые за долгое время между ними не было напряжения.
– Вадим, ты молодец, – вдруг сказала она, когда он, перепачканный, но довольный, выбрался из подвала. – Я и не знала, что ты такой рукастый.
– Да я сам не знал, – усмехнулся он. – Но вроде справился.
Этот день стал поворотным. Вадим, сам того не ожидая, почувствовал что-то новое. Галина Ивановна, которая всегда казалась ему обузой, вдруг оказалась просто женщиной, которая любит свою дочь и внучку. И, может быть, не такой уж плохой.
– Свет, – сказал он вечером, когда они вернулись домой, и Лиза уже спала. – Я был неправ.
Света замерла, не веря своим ушам.
– В смысле? – переспросила она.
– Я думал, что твоя мама – это проблема, – он говорил медленно, подбирая слова. – Но сегодня… я увидел, как она смотрит на Лизу. Как она переживает за свой дом. И понял, что для тебя она – не просто тёща. Она твоя семья.
Света почувствовала, как слёзы подступают к глазам.
– Спасибо, – прошептала она. – Ты не представляешь, как это для меня важно.
– Но я всё ещё хочу, чтобы у нас было время для нас, – добавил он, взяв её за руку. – Давай найдём баланс? Помогаем твоей маме, когда нужно, но не забываем про себя.
– Договорились, – кивнула Света, и её сердце наполнилось теплом.
Прошёл месяц. Жизнь вошла в новое русло. Галина Ивановна больше не звонила каждый день, но её визиты стали частью их жизни – не навязчивой, а тёплой. Она приносила пирожки, учила Лизу сажать цветы на даче, а иногда даже просила Вадима помочь с чем-то по хозяйству. И, к удивлению Светы, он не возражал.
Однажды вечером Галина Ивановна пришла с неожиданным предложением.
– Светочка, Вадим, – начала она, нервно теребя край скатерти. – Я тут подумала… Может, мне продать дачу?
Света и Вадим переглянулись.
– Мам, ты же любишь дачу, – удивилась Света. – Это твоя отдушина.
– Люблю, – кивнула Галина Ивановна. – Но я понимаю, что вам тяжело возить меня туда-сюда. А деньги от продажи… я могла бы добавить вам на машину побольше. Чтобы Лизе было комфортнее ездить.
Вадим замер, не ожидая такого поворота.
– Галина Ивановна, не надо, – сказал он, но его голос был мягким. – Машина у нас и так хорошая. А дача… дача ваша. Оставьте её. Мы справимся.
Света посмотрела на мужа, и её сердце забилось быстрее. Это был не тот Вадим, который месяц назад видел в её маме только обузу. Это был человек, который учился принимать её семью как свою.
Финал наступил незаметно. Они сидели на даче Галины Ивановны, в саду, где пахло яблоками и свежескошенной травой. Лиза бегала по лужайке, собирая одуванчики, а Галина Ивановна учила её плести венок. Вадим, сидя на веранде, пил чай и смотрел на них с улыбкой.
– Знаешь, – сказала Света, прижимаясь к нему. – Я боялась, что мы не справимся. Что этот конфликт нас раздавит.
– Я тоже, – признался он. – Но, похоже, мы научились быть семьёй. Не только ты, я и Лиза. Но и… твоя мама.
Света улыбнулась, чувствуя, как последние капли напряжения уходят.
Они сидели так до заката, глядя, как солнце тонет в золотых облаках. Их машина стояла у ворот как символ семьи, которая стала чуточку шире и крепче.
