Оля глубоко вдохнула, чтобы не сорваться.
– Нет, – твёрдо сказала она. – Мы хотим провести время с дочкой. Вместе.
Пауза на том конце провода была тяжёлой.
– Ну, как знаете, – наконец ответила Тамара Григорьевна. – Я только помочь хотела.
Оля положила трубку, чувствуя, как сердце колотится. Это был не просто отказ – это была линия, которую она провела. Но что-то подсказывало ей, что свекровь так просто не отступит.
Через два дня Оля вернулась домой раньше обычного. Кофейня закрылась на час из-за проверки, и она решила забрать Соню из садика сама. Но в садике её ждал сюрприз.
– Оля, – воспитательница посмотрела на неё с удивлением, – а Соню уже забрали. Тамара Григорьевна, ваша свекровь.
Оля почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Как забрали? Я не просила её забирать!
Воспитательница замялась.
– Она сказала, что вы договорились…
Оля, не говоря ни слова, выбежала из садика и набрала номер свекрови.
– Тамара Григорьевна, где Соня? – её голос дрожал от ярости.
– Олечка, не волнуйся, – свекровь ответила спокойно. – Мы у меня дома. Сонечка играет, всё хорошо.
– Вы не имели права забирать её без моего разрешения! – Оля почти кричала. – Я сейчас приеду.
Она сбросила вызов и вызвала такси. Внутри всё кипело. Это уже не просто вмешательство – это наглость.
Когда Оля ворвалась в квартиру Тамары Григорьевны, Соня сидела на ковре, играя с куклами. Свекровь встретила её с улыбкой, но глаза были холодными.
– Олечка, ну что ты так разволновалась? – начала она. – Я же для Сони стараюсь. Ты на работе, Сергей на работе, а ребёнку нужна забота.
– Забота? – Оля шагнула вперёд, её голос дрожал. – Вы забрали мою дочь без спроса! Это не забота, это… это нарушение!
– Нарушение? – Тамара Григорьевна вскинула брови. – Я бабушка! У меня есть права!
– Права? – Оля почувствовала, как слёзы жгут глаза. – У вас нет никаких прав на мою дочь! И на нашу квартиру тоже!
Соня, услышав крик, заплакала. Оля тут же подхватила её на руки, прижимая к себе.
– Мы уходим, – сказала она, направляясь к двери.
– Оля, подожди! – Тамара Григорьевна попыталась её остановить, но Оля уже хлопнула дверью.
Дома Оля сидела на диване, баюкая Соню. Девочка заснула, а Оля всё ещё дрожала от гнева. Когда Сергей вернулся, она встретила его в прихожей.
– Твоя мама забрала Соню из садика без моего разрешения, – сказала она, не давая ему снять пальто.
Сергей замер, его лицо побледнело.
– Как… без разрешения?
– Она сказала воспитательнице, что мы договорились, – Оля сжала кулаки. – Сережа, это конец. Я больше не могу. Или ты ставишь её на место, или… или я не знаю, как мы будем жить дальше.
Сергей опустился на стул, закрыв лицо руками.
– Я не думал, что она зайдёт так далеко, – тихо сказал он. – Прости, Оля.
– Прости не поможет, – Оля покачала головой. – Нам нужно решение. Сейчас.
На следующий день Сергей сам позвонил матери. Оля сидела рядом, слушая его разговор.
– Мама, – начал он, его голос был твёрдым, – ты не должна была забирать Соню без нашего согласия. Это неправильно.
– Сережа, я же для вас старалась! – голос Тамары Григорьевны звучал обиженно. – Оля вечно занята, а ребёнку нужна бабушка!
– Нет, мама, – перебил Сергей. – Ребёнку нужна мама. И папа. А ты… ты должна уважать наши границы. Мы уже говорили об этом.
– Границы! – свекровь почти кричала. – Ты против собственной матери, ради неё?
– Не против, – Сергей вздохнул. – Но я не позволю тебе решать за нас. Если ты ещё раз сделаешь что-то подобное, мы не сможем общаться, как раньше.
Оля посмотрела на мужа с удивлением. Впервые он говорил так твёрдо, без оглядки на чувства матери.
Тамара Григорьевна молчала. Потом её голос стал тише.
– Ты правда так думаешь, сынок?
– Да, – ответил Сергей. – Я люблю тебя, но Оля и Соня – моя семья. И я буду защищать их.
Пауза затянулась. Оля слышала, как свекровь шмыгнула носом.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Я… я подумаю.
Прошло две недели. Тамара Григорьевна не появлялась и не звонила. Оля, несмотря на облегчение, чувствовала лёгкую вину. Она видела, как Сергей переживает, как проверяет телефон, надеясь на звонок от матери. Но он не отступал от своего решения.
Однажды вечером в дверь позвонили. Оля открыла и замерла – на пороге стояла Тамара Григорьевна. В руках – коробка с игрушками для Сони и бутылка вина.
– Олечка, – начала она, не глядя в глаза, – я… я хочу извиниться.
Оля отступила, впуская её. Свекровь прошла в гостиную, где Сергей смотрел телевизор.
– Сережа, – она поставила коробку на пол, – я много думала. И поняла, что была не права. Я слишком… слишком хотела быть нужной.
Сергей встал, его лицо смягчилось.
– Мама, ты всегда будешь нужна. Но нам нужно, чтобы ты уважала наш выбор.
– Я понимаю, – Тамара Григорьевна кивнула. – Я не должна была забирать Соню. И вмешиваться в вашу квартиру. Это ваш дом.
Оля молчала, наблюдая за свекровью. Впервые она видела в ней не властную женщину, а просто мать, которая боится потерять связь с сыном.
– Тамара Григорьевна, – осторожно сказала Оля, – мы хотим, чтобы вы были с нами. Но как бабушка, как гость. Не как хозяйка.
Свекровь посмотрела на неё, и в её глазах мелькнула боль.
– Я постараюсь, – тихо сказала она. – Правда постараюсь.
Оля кивнула, чувствуя, как напряжение отпускает.
Прошло три месяца. Тамара Григорьевна приходила раз в неделю, всегда по звонку. Она больше не трогала вещи Оли, не критиковала её выбор и даже начала спрашивать, какие игрушки купить Соне. Иногда Оля ловила себя на том, что ждёт её визитов – не ради контроля, а ради тёплых историй о детстве Сергея, которые свекровь рассказывала за чаем.
Однажды, когда они сидели на кухне, Тамара Григорьевна вдруг сказала:
– Олечка, знаешь, я ведь боялась, что ты меня вытеснишь. Что Сережа забудет меня.
Оля замерла, не ожидая такой откровенности.
– Я никогда не хотела этого, – тихо ответила она. – Вы его мама. А я его жена. Мы не соперницы.
Тамара Григорьевна улыбнулась – впервые по-настоящему тепло.
– Ты хорошая, Оля. И я рада, что Сережа выбрал тебя.
Оля почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она не ожидала, что эти слова так много для неё значат.
Вечером, когда Соня спала, а Тамара Григорьевна ушла, Оля и Сергей сидели на балконе.
– Знаешь, – сказала Оля, прижимаясь к мужу, – я думала, мы никогда не найдём общий язык с твоей мамой.
Сергей улыбнулся, обнимая её.
– А я знал, что ты сможешь. Ты же у меня боец.
– Не я одна, – Оля посмотрела на него. – Ты тоже молодец. Поставил границы. Это было непросто.
– Ради вас с Соней – всё просто, – он поцеловал её в висок.
Их дом наконец стал их домом. Не идеальным, но настоящим. А Тамара Григорьевна, кажется, начала учиться быть просто бабушкой – любящей, но не властной. И это было лучшее, на что Оля могла надеяться.
