Вот и всё. Ни удержать, ни спросить, ни «почему». Просто равнодушие. Юлия почувствовала, что это и есть конец. Не громкий, не драматичный — тихий, будничный.
В ту ночь она почти не спала. Собрала вещи — не всё, только самое необходимое. Документы, пару джинсов, косметику. Остальное оставила. В три ночи она сидела на краю кровати и думала, что всё это — не сон.
Позвонила матери. — Мам, я приеду. — Приезжай, конечно. Всё остальное потом разберём.
Такси приехало через двадцать минут. Алексей спал. Юлия посмотрела на него в последний раз — усталое лицо, щетина, дыхание тяжёлое. Ни злости, ни жалости уже не было. Просто пустота.
Дверь захлопнулась тихо.
У матери было тепло — и физически, и эмоционально. Надежда Викторовна открыла дверь, сразу обняла дочь. — Ну что, доченька. Всё? — Всё, — ответила Юлия.
Мать не стала спрашивать. Только поставила чайник, достала печенье, усадила за стол. Юлия сидела, пила чай и вдруг ощутила, как усталость навалилась всей тяжестью. Хотелось просто спать. Без мыслей, без разговоров.
На следующий день она проснулась поздно — почти в полдень. Мать уже ушла по делам, на столе оставила записку: «Юленька, не думай ни о чём. Отдыхай. Потом всё решим».
День прошёл странно. Юлия сидела дома, смотрела в окно, думала, что теперь делать. Развод — слово, которое раньше казалось чем-то из чужих историй, теперь стало реальностью. Но в ней не было паники. Было ощущение, что наконец началось настоящее — без иллюзий.
Ближе к вечеру позвонила подруга Света. — Ну что, решилась? — Решилась. — Слушай, я же тебе говорила ещё год назад, что он тебя не ценит! — Свет, не начинай, — устало сказала Юлия. — Сейчас просто хочу тишины. — Хорошо, — сказала подруга. — Но если что — приезжай, поживёшь у меня. У меня диван нормальный.
Юлия поблагодарила. Повесила трубку и пошла заваривать чай. Пока закипал чайник, она вдруг вспомнила, как Алексей когда-то называл её «главной радостью жизни». Как носил на руках, как писал: «Без тебя я не я».
Теперь всё это казалось из другой жизни.
Позже, вечером, Алексей всё-таки позвонил. — Ну и где ты? — голос был хмурый. — У мамы. — Это навсегда? — Не знаю. — Я думал, ты хотя бы нормально объяснишь. — Объясняла, — спокойно сказала Юлия. — Ты просто не слушал.
— Юль, ты драматизируешь. Всё не так уж плохо. — Не плохо? Когда человек унижает тебя за каждую просьбу — это не плохо? — Я не унижал! Я просто сказал, как есть. — Значит, правда такая, да? Что я паразит?
Он замолчал. Потом тихо сказал: — Я не это имел в виду. — Но ты это сказал.
На другом конце — тишина. — Может, приедешь, поговорим? — Нет, Лёш. Не сейчас.
Она отключила телефон. Сердце билось часто, но в душе было спокойно.
Следующие дни были похожи один на другой. Юлия помогала матери по дому, ходила в магазин, готовила обед, мыла посуду — всё то же самое, но без тяжести. Никто не упрекал, не раздражался, не считал каждую копейку.
Постепенно мысли стали яснее. Она открыла ноутбук, обновила резюме на сайте, начала искать другую работу — повыше зарплата, поближе к дому.
К вечеру позвонил Алексей. — Я подумал… Может, я и правда перегнул. Давай попробуем сначала? — С чего именно? — спросила Юлия. — Ну, не знаю… Просто поговорим. Без эмоций.
— Лёш, — сказала она тихо, — если бы ты хотел говорить по-человечески, ты бы не довёл всё до того, что я ушла. — Я был зол. — А я была рядом. И каждый день терпела твою злость.
Он замолчал. — Я скучаю, — произнёс наконец. — Я тоже, — честно сказала Юлия. — Но скучать и хотеть вернуться — разные вещи.
Ночью Юлия долго не могла уснуть. Слушала, как за окном ветер треплет листья, как где-то вдали гудит электричка. В голове крутились его слова — «Я скучаю». Когда-то этого было бы достаточно, чтобы она всё простила. Но теперь — нет.
Всё слишком изменилось. Она знала, что если вернётся, всё повторится. Только будет ещё больнее.
Она встала, подошла к окну. Внизу, под фонарём, лежали мокрые листья, и по ним шёл парень с рюкзаком, шлёпая по лужам. Юлия подумала, что жизнь продолжается. Всегда. Даже когда кажется, что всё разрушено.
На следующий день она позвонила в агентство недвижимости. — Здравствуйте. Подскажите, есть ли однокомнатные квартиры в районе парка, до двадцати пяти тысяч? — Есть несколько вариантов, — ответил голос в трубке.
Юлия записала адреса. Положила телефон, улыбнулась — впервые за долгое время.
Теперь всё будет по-другому. Не идеально, не сразу, но — по её правилам.
Прошёл почти месяц. Октябрь подходил к концу, воздух стал холоднее, вечера — длиннее. Юлия снимала маленькую однушку на окраине, рядом с парком и железнодорожной станцией. Дом старый, но чистый, соседи тихие. Каждое утро она вставала рано, варила кофе, включала радио и смотрела, как на улице сереет небо.
Работу нашла быстро — администратором в частной стоматологии. Коллектив спокойный, зарплата чуть выше прежней. Жизнь вошла в ритм — пусть не идеальный, но свой.
Она перестала вздрагивать от звонков, научилась тратить деньги без страха, что кто-то обвинит её в «паразитизме». По вечерам читала книги, иногда встречалась с подругой Светой, которая всё ещё не могла поверить, что Юля реально ушла.
— Я думала, ты вернёшься, — сказала Света однажды в кафе. — Обычно такие, как Алексей, умеют давить на чувство вины. — Он и давит, — спокойно ответила Юлия. — Только теперь это не работает.
Света кивнула, отпила кофе и усмехнулась: — Слушай, ты изменилась. Даже голос другой стал. Уверенный. — Может, просто перестала оправдываться.
Они засмеялись, но смех был какой-то грустный.
