Ольга замерла на пороге кухни, сжимая в потных ладонях край фартука. Через тонкую стенку доносился сдавленный смех — смех, который резал слух, как тупой нож. Галина Петровна, ее свекровь, уже второй час разливала чай из пустого чайника, громко возмущаясь «невоспитанностью современной молодежи». Рядом, как воробьи на проводе, сидели Светлана и Ирина — подруги свекрови, чьи взгляды насквозь просвечивали Ольгу, словно рентгеновские лучи.
— Оленька, милая, а печенье-то где? — Галина Петровна звонко стукнула ложкой о блюдце. — Или у вас теперь по-европейски — гостей воздухом кормят?
Ольга вздрогнула. Она только что вернулась с двенадцатичасовой смены в больнице, где дважды откачивала подростка с передозировкой. В холодильнике пустовало: пачка масла, банка соленых огурцов и вчерашний суп, который Дмитрий велел выбросить — «прокис».
— Мама, я… не успела зайти в магазин, — прошептала она, чувствуя, как под взглядами женщин ее голос растворяется в тиканье часов.
— «Не успела», — передразнила Светлана, поправляя лисий воротник на кофте. — Димочку своего тоже «не успеваешь» накормить? Глядишь, худой как жердь!
— А моя невестка, — встряла Ирина, разглаживая шелковый платок, — даже когда с температурой, стол ломится от еды! Вчера пирог с вишней испекла, мужа коллег позвала. Все хвалили!
— Ну, у Оленьки, видно, работа важнее, — вздохнула Галина Петровна, подмигнув подругам. — У Светочкиной невестки тоже карьера, но хоть детей в школу водит, ужин готовит… А эта…
Ольга сжала зубы. Она знала этих «идеальных» невесток. Светланина дочь сидела на антидепрессантах, потому что «всё успевать» — это диагноз. Ирина хвасталась, как её сын женился на сироте — «легче управлять». Но сейчас их слова били точно в цель, как иголки в куклу вуду.
— Может, ты и правда не справляешься? — Светлана наклонилась вперед, блестя наливными ногтями. — Моя Леночка двоих детей воспитывает, а у мужа обед из трех блюд каждый день! И не жалуется!
— Да уж, — фыркнула Ирина. — Мой сын хоть раз без горячего остался? Никогда! А вы… даже чаю нормального нет.
Галина Петровна тут же схватила трубку, голос ее стал жидким, как прокисшее молоко:
— Димочка, сынок, ты где? Мы тут… голодные сидим. Оленька занята, видимо.
Ольга застыла. Она слышала, как на том конце провода Дмитрий что-то рявкнул, а свекровь, рыдая, бросила: «Да она нас ненавидит!»
Через двадцать минут дверь вырвало с петель. Дмитрий ворвался в квартиру, лицо багровое, глаза стеклянные от ярости.
— Ты… Ты… — он шагнул к Ольге, сбивая со стола пустую вазу. — Мать в истерике! Весь район уже знает, какая ты стерва!
— Дима, они пришли без предупреждения, я…
