Тишина. Ольга опустилась на диван, вдруг осознав весь ужас ситуации. Они с детьми жили в долг, впроголодь, пока Алексей…
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Ольга Сергеевна? — женский голос. — Это Светлова из банка. Вам срочно нужно подъехать для урегулирования вопроса по кредиту…
Ольга медленно закрыла глаза. Впереди была война. Но теперь она была готова к ней.
Тёмные тучи за окном банка предвещали грозу. Ольга сидела напротив менеджера и не верила своим ушам.
— Вы говорите, я тоже несу ответственность по этим кредитам? — её голос дрожал.
— К сожалению, да, — женщина в очках перебирала бумаги. — Кредиты брались в период брака, на семейные нужды. По закону…
— Какие семейные нужды?! — Ольга вскочила, едва не опрокинув стул. — Эти деньги ушли его родне! Вот, смотрите!
Она высыпала на стол распечатки переводов. Менеджер вздохнула:
— Я вам сочувствую, но юридически… Вам нужно обращаться в суд, доказывать, что средства использовались не по назначению.
Дождь застучал по крыше. Ольга вышла из банка, не замечая, как промокает одежда. В голове пульсировала одна мысль: «Полтора миллиона. Нас ждёт нищета».
Алексей стоял под дверью тёщиной квартиры, не решаясь позвонить. В руках он сжимал папку с документами — всё, что смог собрать за эти дни. Когда дверь всё же открылась, на пороге появилась мать Ольги с кастрюлей в руках.
— Ты зачем пришёл? — её голос звучал холодно.
— Я… я хочу поговорить с Олей. И с детьми.
— Дети не хотят тебя видеть, — женщина перехватила его взгляд. — Ваня спрашивает, правда ли, что ты отдал все деньги тёте Свете вместо его нового велосипеда.
Алексей опустил голову. Из комнаты донёсся смех Лизы — такой родной и такой далёкий.
— Я исправлюсь, — прошептал он. — Вот, собрал все документы. Буду судиться с роднёй, верну деньги…
— Слишком поздно, — раздался знакомый голос.
За спиной тёщи появилась Ольга. Мокрая, бледная, с красными от слёз глазами. Алексей сделал шаг вперёд:
— Банк только что подтвердил, — перебила она. — Мы должны полтора миллиона. Из-за тебя. Из-за твоей жадной родни.
Она взяла у матери кастрюлю и резко захлопнула дверь перед его носом. Алексей остался стоять на лестничной площадке, сжимая в руках бесполезные бумаги.
Дождь лил как из ведра. Алексей шёл по улице, не замечая направления. В кармане жужжал телефон — мать. В десятый раз за сегодня. Он выключил аппарат.
Кафе на углу светилось тёплым светом. Алексей зашёл внутрь, заказал кофе и сел у окна. Перед ним на столе лежало заявление о расторжении брака, которое он подал вчера. «Чтобы облегчить ей жизнь», как сказал адвокат.
Алексей поднял голову. Перед ним стоял его старый друг детства Сергей — тот самый, который пять лет назад предупреждал: «Леха, да ты одумайся, они тебя разорят!»
— Присаживайся, — буркнул Алексей.
Сергей внимательно посмотрел на него:
Алексей кивнул, сжимая кружку. Горячий пар обжигал пальцы.
— Я пытался… быть хорошим. Для всех. Для матери, для сестры…
— Только не для тех, кто действительно тебя любил, — Сергей отхлебнул кофе. — Оля ведь не из-за денег ушла. Из-за предательства.
Капли дождя стекали по стеклу, сливаясь в причудливые узоры. Алексей вдруг вспомнил, как они с Ольгой в первый год брака сидели под дождём в парке, прикрывшись одним плащом. Как она смеялась, когда он пытался укрыть её от брызг.
— Что мне теперь делать? — спросил он, глядя в пустую кружку.
Сергей достал визитку:
— Мой знакомый адвокат. Специалист по взысканию незаконно полученных денег. Но предупреждаю — твоя мать и сестра тебя не простят.
Алексей взял визитку. Впервые за много лет он чувствовал себя не маменькиным сынком, не дойной коровой для родни, а просто человеком, который сделал неправильный выбор.
— Спасибо, — сказал он. — Я начну с этого.
Ольга стояла у окна новой квартиры — маленькой, но своей. После суда удалось аннулировать часть кредитов, а остальные распределили между ней и Алексеем пропорционально доходам. Сейчас он исправно платил свою часть, хотя она и не просила лишнего — только то, что нужно детям.
На столе лежало письмо от банка — последняя выплата по самому крупному кредиту. Ваня и Лиза уже привыкли к новой жизни: школа рядом, бабушка помогает, а по выходным они ходят в парк, где Ольга больше не считает каждую копейку перед каруселями.
Заскрипела входная дверь.
— Мам, я дома! — Ваня сбросил рюкзак и тут же начал рассказывать. — Сегодня нам вручали грамоты, а папа… папа пришёл. Стоял в конце зала.
— Нет. Просто смотрел. А потом ушёл.
Лиза, игравшая на ковре, подняла голову:
— Он мне конфетку передал через учительницу. Я не взяла. Ты же говорила, что нельзя…
Ольга присела рядом с дочкой, погладила её по волосам.
— Молодец. Но если захочешь поговорить с папой — скажи мне, хорошо?
Девочка кивнула. Ваня же нахмурился:
— А он правда теперь живёт один? И тётя Света к нему не ходит?
— Да, — Ольга вздохнула. — Он подал в суд на свою семью, чтобы вернуть деньги. Они теперь с ним не общаются.
Ваня что-то хотел добавить, но зазвонил телефон. Ольга посмотрела на экран — неизвестный номер.
— Оль… Это я. — Голос Алексея звучал глухо, будто он простудился. — Я не буду долго. Просто хотел сказать… что подал документы на взыскание с матери и сестры. Скоро будет заседание. Если верну хоть часть — переведу тебе.
— И ещё… — он замолчал на секунду. — Я хожу к психологу. Как ты советовала.
Она не отвечала. Дети смотрели на неё, затаив дыхание.
— Ладно, я… я позвоню позже, — Алексей тяжело вздохнул.
Ольга опустила телефон. Лиза тут же прижалась к ней:
— Нет, солнышко. Просто… просто иногда взрослые тоже грустят.
Вечером, когда дети уснули, она снова взяла в руки телефон. Написала короткое сообщение:
«Дети спрашивают про тебя. Если хочешь — можешь прийти в воскресенье. Только предупреди заранее.»
Ответ пришёл мгновенно:
Ольга отложила телефон. За окном моросил дождь, но впервые за долгое время на душе было спокойно.
Она не знала, что будет дальше. Возможно, Алексей действительно изменился. Возможно, нет. Но одно она поняла точно — больше никогда не позволит никому, даже ему, ставить свою семью на последнее место.
