Я стояла на кухне, разогревая ужин, когда услышала шум в прихожей. Громкие голоса, топот, чей-то смех. Сердце ёкнуло — мы ждали гостей?
— Дорогая, выходи! — крикнул муж из коридора.
Я вытерла руки и вышла. В дверях толпились люди: свекровь с огромным узлом в руках, свёкор с чемоданом, сестра мужа Лена и двое её детей, которые тут же разбежались по квартире.
— Что происходит? — спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Ну как же, мы же говорили! — улыбнулся муж, целуя меня в щёку. — Мама с папой приехали погостить. Ну и Лена с детьми за компанию.
— На сколько? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Ну, на пару недель… Может, месяц. Как пойдёт.
Свекровь, не дожидаясь приглашения, прошла в гостиную и огляделась.
— Тесновато, конечно, — вздохнула она. — Но терпеть можно.
Я сжала кулаки. Наша двушка и для нас двоих была маловата, а теперь тут ещё пятеро взрослых и двое детей.
— Саша, — тихо сказала я мужу, отводя его в сторону. — Ты хотя бы предупредить мог.
— Да ладно, родня же! — он махнул рукой. — Разберёмся как-нибудь.
В этот момент Лена, не спрашивая, открыла холодильник и достала бутылку воды.
— Ой, а у вас тут пустовато, — заметила она. — Надо завтра затариться.
— В гости своих родственников зовите к себе, а не ко мне, — не выдержала я, глядя на свекровь.
Та даже бровью не повела.
— В нашем роду женщины терпеливые, — сказала она, развязывая свой узел. — Ты что, исключение?
Я молча развернулась и ушла в спальню. За мной тут же прибежали дети Лены и начали прыгать на кровати.
— Тётя, а можно мы тут будем спать? — спросила старшая.
Я закрыла глаза. Это был только первый день.
Прошла неделя. Семь дней, которые превратили мою жизнь в кошмар. Я проснулась от громкого стука на кухне — свекровь, как обычно, гремела кастрюлями в шесть утра.
Я натянула халат и вышла из комнаты. В коридоре уже валялись детские игрушки, а на зеркале кто-то оставил жирные отпечатки пальцев.
На кухне свекровь что-то жарила, громко ругаясь на сковородку.
— Доброе утро, — пробормотала я, пробираясь к чайнику.
— Ах, проснулась наша принцесса! — фыркнула она. — У нас в деревне к этому времени уже три дела переделать успевали.
Я промолчала, наливая себе чай. В дверях появился муж, потягивающийся и зевающий.
— О, мам, что там так вкусно пахнет?
— Яичницу делаю, сынок. Ты же любишь с колбасой?
— Конечно! — он уселся за стол, даже не взглянув на меня.
Лена вышла из ванной, закутанная в мое новое банное полотенце.
— Тёть, а где ваш крем для лица? — спросила она, открывая шкафчик в коридоре без спроса.
— В ванной, — сквозь зубы ответила я.
— Да вон тот синий? — она показала на мою дорогую косметику. — Я попробовала, мне не понравилось. Слишком жирный.
Я резко встала из-за стола.
— Это профессиональная косметика! Она стоит…
— Ой, ну и что, — перебила Лена. — Все равно тебе уже за тридцать, тебе уже ничего не поможет.
Свекровь захихикала. Муж уткнулся в телефон. Я вышла на балкон, чтобы не разрыдаться прямо при них.
Вечером, когда все улеглись спать (Лена с детьми в нашей спальне, свекровь с мужем на раскладушке в гостиной, а мне «повезло» спать на кухонном диване), я тихонько прокралась в ванную.
Открыв шкафчик, я ахнула — мои кремы были выброшены, а вместо них стояли какие-то дешевые баночки. На зеркале розовой помадой было написано: «Не жадничай!»
Я опустилась на пол и зарыдала в кулак. В этот момент дверь приоткрылась — это был муж.
— Ты чего тут? — спросил он, морщась.
— Посмотри, что они сделали! — прошептала я, показывая на разгром.
— Ну и что? Косметика — она и есть косметика. Мама говорит, тебе вообще краситься вредно в твоем возрасте.
Он развернулся и ушел, хлопнув дверью. А я впервые задумалась — а зачем мне все это терпеть?
