— Андрей, ты, должно быть, шутишь? – Инга брезгливо сморщила свой аккуратный носик и сделала шаг назад, словно перед ней стоял не её без пяти минут муж, а прокаженный. – Скажи мне, что это розыгрыш. Где скрытая камера?
— Инга, какая камера? – устало выдохнул Андрей, придерживая за ошейник крупного, дрожащего пса. – Ему помощь нужна была. Он замерзал. Я не мог проехать мимо.
— Не мог он! – фыркнула девушка, скрестив руки на груди. – А о нас ты подумал? Мы только ремонт закончили! Ламинат немецкий, обои заказные, диван из Италии едет! А ты притащил в наш дом это… это чудовище грязное!
Пес, словно понимая, что речь идет о нем, виновато опустил огромную лобастую голову и тихо заскулил. Это была помесь овчарки с кем-то очень большим и лохматым. Шерсть свалялась колтунами, на боку виднелась ссадина, а в глазах плескалась такая вселенская тоска, что у Андрея сердце сжималось в комок.
— Его зовут Грей, — тихо сказал Андрей. – По крайней мере, так написано на обрывке ошейника. Инга, на улице минус. Он бы до утра не дожил.
— Вот и пусть бы не доживал! – взвизгнула Инга. – Это естественный отбор, Андрей! Ты что, Гринпис? Или у нас приют для бездомных животных открылся? В общем так. Я сейчас ухожу к маме. Даю тебе срок до завтрашнего вечера. Чтобы, когда я вернусь, духу этого блоховоза здесь не было. И запах хлоркой выведи!
— Инга, ты серьезно? – Андрей посмотрел на неё так, словно впервые увидел.
— Серьезнее некуда. Выбирай: или я и нормальная жизнь, или эта псина и вонь.
Хлопнула входная дверь. В квартире повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием пса.
«Значит, ультиматум…» — подумал Андрей, опускаясь на корточки перед собакой. Грей лизнул его руку шершавым горячим языком и положил тяжелую лапу на колено.
Другого выхода у Андрея, казалось, не было. Он слишком долго добивался Ингу, слишком много сил вложил в эти отношения, в этот ремонт, в эту «идеальную картинку» жизни.
Все случилось спонтанно. Андрей возвращался с дачи, куда ездил проверить отопление перед морозами. Дорога шла через густой ельник.
В свете фар он заметил какое-то темное пятно на обочине. Сначала хотел проехать мимо – мало ли, коряга какая или мешок с мусором, который нерадивые дачники выбросили. Но что-то заставило его притормозить.
Внутреннее чутьё, которое никогда его не подводило.
Андрей сдал назад, вышел из теплого салона машины на пронизывающий ноябрьский ветер и включил фонарик на телефоне.
Зрелище было страшным.
Огромный пес был привязан к дереву коротким металлическим тросом. Привязан так, что не мог ни лечь, ни толком сесть. Трос впивался в шею. Вокруг все было истоптано – видно, бедолага пытался вырваться, метался, пока не выбился из сил.
Судя по инею на морде, он сидел так уже не первый час.
— Тише, брат, тише, — ласково заговорил Андрей, медленно приближаясь.
Пес не рычал. Он смотрел на человека с обреченной покорностью. Он уже попрощался с жизнью и, наверное, просто ждал конца.
