Вадим молчал. Что он мог сказать? Что мама не хотела зла? Что она просто думала о себе? Что так вышло?
Татьяна открыла дверь и вышла. Дверь закрылась тихо, без хлопка. Вадим остался стоять в прихожей опустевшей квартиры. Квартиры, которая никогда не была их домом. Просто он слишком поздно это понял.
Татьяна спускалась по лестнице, и с каждой ступенькой становилось легче. Да, ей предстояло начинать всё сначала. Да, в тридцать лет она возвращалась к родителям ни с чем. Да, все подруги будут перешептываться за спиной. И что?
Она вышла на улицу и подняла лицо к весеннему солнцу. Воздух был свежим, пахло талым снегом и приближающимся теплом. Где-то вдалеке чирикали воробьи. Обычное весеннее утро, но для неё оно стало началом новой жизни.
В сумке завибрировал телефон. Сообщение от мамы: «Доча, у нас тут яблони зацвели. Когда приедешь?»
«Сегодня, мам. Сегодня приеду», — набрала она и улыбнулась. Первый раз за это утро. Искренне.
Пока она ждала такси, телефон звонил не переставая. Вадим. Она сбросила первый звонок, второй, потом просто отключила звук. Потом придёт сообщение от Галины Петровны, она была уверена. Что-нибудь про неблагодарность, про то, что невестка не оценила доброты свекрови. Про то, что три года бесплатной жизни — это подарок судьбы.
Может быть. Может, это и правда был подарок. Только не в том смысле, в каком думала Галина Петровна. Эти три года научили Татьяну главному: никогда не строить свою жизнь на чужом фундаменте. Никогда не доверять тем, кто не заслужил доверия. И никогда, никогда не предавать себя ради сохранения отношений, которые того не стоят.
Подъехало такси. Татьяна села, назвала адрес автовокзала. Водитель, пожилой разговорчивый мужчина, тут же начал рассказывать про погоду, про пробки, про внуков. Татьяна слушала вполуха, кивала, улыбалась. Обычная поездка на такси, но для неё — первый шаг в новую жизнь.
— К родителям едете? — спросил таксист, заметив её чемодан.
Он удивлённо глянул на неё в зеркало заднего вида. Молодая, ухоженная женщина, явно городская — и вдруг в деревню насовсем?
— Работа там? — осторожно спросил он.
— Жизнь, — ответила Татьяна. — Там моя жизнь.
Водитель понимающе кивнул и больше не спрашивал. В его такси наверняка ездили разные люди с разными историями. Он научился чувствовать, когда нужно помолчать.
На автовокзале Татьяна купила билет на ближайший автобус. Два часа ожидания. Она села в кафе, заказала чай. Телефон продолжал вибрировать от сообщений, но она даже не смотрела. Потом разберётся. Или не разберётся. Какая разница?
Она думала о том, что ждёт её в родительском доме. Старая печка, которую нужно топить дровами. Вода из колодца. Туалет во дворе. Огород, который нужно вскапывать. Мама с её вечными заготовками. Папа с его пасекой и бесконечными рассказами о пчёлах.
И знаете что? Это было прекрасно. Это было честно. Это было настоящее.
Её родители никогда не обманывали её. Никогда не улыбались в лицо, строя козни за спиной. Они говорили правду, даже когда она была неприятной. Они не одобрили её брак с Вадимом, сказали, что он маменькин сынок, что с таким не построишь крепкой семьи. Она тогда обиделась, не разговаривала с ними полгода. А они оказались правы.
В автобус она села с лёгким сердцем. Заняла место у окна, положила чемодан на полку. Соседкой оказалась болтливая старушка, тут же начавшая рассказывать про внуков. Татьяна слушала, кивала, даже что-то отвечала. Нормальная поездка в автобусе. Обычная жизнь обычных людей.
Телефон окончательно разрядился где-то на половине пути. Татьяна с облегчением убрала его в сумку. Тишина. Благословенная тишина.
Она смотрела в окно на проплывающие мимо поля, леса, деревни. Весна вступала в свои права. Деревья покрывались нежно-зелёной дымкой первых листьев. В полях начинали работать трактора. Жизнь продолжалась. Настоящая, честная, трудовая жизнь.
Когда автобус подъехал к её остановке, солнце уже клонилось к закату. Татьяна вышла, вдохнула родной воздух. Пахло землёй, прошлогодней травой, дымом из печных труб. Пахло домом.
