— Не смей манипулировать ребёнком! Маша — моя внучка, и я о ней забочусь больше, чем ты. Кто водит её на кружки, когда ты на работе? Кто готовит ей обеды? Кто покупает ей подарки на праздники?
— На деньги, которые вы выпрашиваете у Андрея! — я уже не могла сдерживаться. — Вы же специально покупаете дорогие подарки, чтобы выглядеть лучшей бабушкой! А потом требуете компенсацию!
— Как ты смеешь! — свекровь побагровела. — Андрей, ты слышишь, как она со мной разговаривает? Твоя жена оскорбляет твою мать!
Андрей встал, зажатый между нами, как между молотом и наковальней. Его лицо было бледным, руки дрожали.
— Света, пожалуйста, не надо. Мама не заслужила таких слов. Она действительно много делает для Маши.
— Делает? — я рассмеялась, и мой смех был горьким, как полынь. — Она настраивает ребёнка против меня! Маша уже спрашивает, почему я не такая хорошая, как бабушка! Почему я не покупаю ей такие же дорогие игрушки! Галина Петровна улыбнулась. Это была улыбка победителя, который знает, что выиграл войну.
— Дети не обманывают, Светлана. Они чувствуют, кто их по-настоящему любит. А теперь, если ты закончила свою истерику, мы с сыном подпишем документы. Андрюша, садись.
Муж послушно сел и взял ручку. Я смотрела на него и не узнавала человека, которого когда-то любила. Где тот весёлый, уверенный в себе парень, который обещал мне горы свернуть? Куда делся мужчина, который клялся, что наша семья всегда будет на первом месте?
— Если ты подпишешь эти документы, я уйду, — сказала я тихо, но твёрдо. — Заберу Машу и уйду.
Ручка в руке Андрея замерла в сантиметре от бумаги. Он посмотрел на меня, и в его глазах мелькнула паника.
— Света, не говори так. Ты же не серьёзно.
— Абсолютно серьёзно. Я устала жить в доме, где свекровь решает всё за нас. Где мой муж не может сказать «нет» своей маме, даже когда речь идёт о благополучии его ребёнка.
Галина Петровна встала между мной и Андреем, загораживая его своей фигурой, словно защищая от опасности.
— Не смей шантажировать моего сына! Ты думаешь, он выберет тебя? Ты думаешь, твои угрозы его напугают? Да он через неделю найдёт себе жену получше! Моложе, красивее, покладистее!
— Мама, хватит! — неожиданно вскрикнул Андрей, и мы обе замерли от удивления. Он редко повышал голос, особенно на мать. — Просто… дайте мне подумать.
— Что тут думать? — свекровь развернулась к нему. — Ты же не позволишь этой… этой женщине манипулировать тобой? Она блефует, сынок. Куда она пойдёт с ребёнком? К своим родителям в однокомнатную квартиру? Не смеши меня.
Но я не блефовала. За последний год я многое передумала и подготовилась. У меня был план Б, о котором не знал никто. Даже мои родители.
— Андрей, — я обратилась к мужу в последний раз. — Это твой выбор. Но знай: если ты выберешь дачу для мамы вместо будущего своей дочери, дороги назад не будет. Я не буду больше терпеть унижения и жить на птичьих правах в собственном доме.
Галина Петровна схватила сына за руку и практически силой вложила в неё ручку.
— Подписывай, сынок. Не слушай её. Она просто истерит, как все бабы. Завтра успокоится и будет просить прощения. Они все такие — сначала скандалят, потом ползают на коленях.
Андрей смотрел то на мать, то на меня. В его глазах была настоящая мука. Но я уже знала, чем это закончится. Семь лет жизни научили меня читать его, как открытую книгу.
Он опустил ручку на бумагу и размашисто поставил подпись. Первую, вторую, третью. Росчерк пера звучал в тишине кухни как приговор.
— Вот и умница, мой хороший, — заворковала Галина Петровна, поглаживая его по плечу. — Правильное решение. Мама всегда будет рядом, всегда поддержит. А жёны приходят и уходят.
Я развернулась и пошла в спальню. За спиной услышала торжествующий голос свекрови:
— Вот увидишь, сынок, завтра она будет совсем другой. Они все такие — пошумят и успокоятся. Главное — не давать им власти над собой.
