— Так вот, дорогие мои, — Надежда собрала документы обратно в папку. — Разводиться мы будем. Но через суд. И квартира будет поделена согласно закону — пополам. Потому что я тоже платила ипотеку все эти годы. И моральную компенсацию я потребую за клевету про измену. У меня есть свидетели, которые слышали, как ты, Пётр, распространяешь про меня ложь.
Она прошла к двери, обернулась.
— А теперь убирайтесь из моей квартиры. Да, моей тоже. И ключи оставьте.
— Ты не имеешь права! — взвизгнула свекровь. — Это квартира моего сына!
— Вашего сына, который три года использовал вас, чтобы разрушить свой брак и получить квартиру? Которому просто было лень самому подавать на развод? Удачи вам обоим. Вы достойны друг друга.
Она вышла из кухни, заперлась в спальне. Слышала, как они шептались на кухне, как хлопнула входная дверь. Потом в дверь спальни постучали.
— Надь, открой. Давай поговорим нормально, — голос Петра звучал жалко.
— Уходи, Пётр. Мой адвокат с тобой свяжется.
— Надя, ну не будь такой. Мама погорячилась. Мы можем всё решить.
Она не ответила. Через некоторое время услышала, как хлопнула входная дверь. Подошла к окну, увидела, как Пётр и его мать идут к машине. Галина Павловна что-то говорила, размахивая руками. Пётр шёл, опустив голову.
Надежда достала телефон, набрала номер подруги.
— Алло, Марин? Помнишь, ты говорила, что у вас в фирме ищут менеджера? Я готова на собеседование… Да, разъезжаюсь с Петром… Нет, всё в порядке. Более чем.
Она посмотрела на обручальное кольцо, сняла его, положила на тумбочку. На душе было удивительно легко. Три года она пыталась сохранить то, что не стоило сохранять. Угождала людям, которые её не ценили. Теряла себя в попытках стать идеальной невесткой и женой.
Через неделю пришла повестка в суд. Пётр подал на развод первым, требуя оставить квартиру себе. Надежда улыбнулась, читая исковое заявление. В нём было столько лжи и передёргиваний, что любой нормальный судья сразу поймёт, что к чему.
Её адвокат, опытная женщина лет пятидесяти, прочитав все документы и прослушав записи, только покачала головой.
— Тридцать лет практики, а такого цинизма ещё не встречала. Не волнуйтесь, мы не только квартиру поделим, но и моральную компенсацию получим.
Суд длился три месяца. За это время Надежда сняла небольшую квартиру, устроилась на новую работу, начала новую жизнь. На заседания приходила спокойная, собранная, с папкой документов.
Пётр с каждым заседанием выглядел всё хуже. Галина Павловна, которая приходила поддержать сына, шипела из зала, но судья быстро призвал её к порядку.
Когда судья огласил решение — квартира делится пополам, Пётр выплачивает компенсацию за клевету, — свекровь громко заявила:
— Это несправедливо! Она разрушила жизнь моему сыну!
Судья устало посмотрел на неё поверх очков.
— Гражданка, на основании представленных доказательств суд установил, что именно ваш сын систематически распространял ложные сведения о супруге. Решение окончательно.
Выходя из здания суда, Надежда столкнулась с Петром на крыльце. Он выглядел потерянным.
— Надь… Может, можно всё вернуть? Я понял, что был неправ.
Она посмотрела на него — на мужчину, которого когда-то любила. Которому верила. За которого вышла замуж.
— Нет, Пётр. Ничего вернуть нельзя. Ты сделал свой выбор три года назад, когда первый раз не защитил меня перед своей матерью. Когда решил, что проще настроить её против меня, чем честно поговорить о разводе. Живи теперь с этим выбором.
Она спустилась по ступенькам. Весеннее солнце светило ярко, воздух был свежим. Впереди была новая жизнь. Без лжи, манипуляций и попыток угодить тем, кто тебя не ценит.
Через полгода ей позвонила бывшая коллега мужа.
— Надя, ты слышала новости? Пётр женится. На девушке, которую ему мама нашла. Дочке своей подруги.
— Пусть. Желаю счастья молодой невестке. И терпения. Много терпения.
Она отключилась и вернулась к своим делам. В её новой квартире было светло и уютно. На стенах висели её любимые картины, которые Пётр называл безвкусицей. На полках стояли книги, которые свекровь считала пустой тратой времени. На кухне готовился ужин — не борщ по семейному рецепту Галины Павловны, а тайский суп, который Надежда обожала.
Она была свободна. И это было лучшее, что случилось с ней за последние годы.
