— Мама сказала, что если ты не подпишешь документы на передачу квартиры, то мы с тобой разведемся, — Артём произнес эти слова так буднично, словно сообщал о смене погоды, и продолжил помешивать сахар в своей чашке кофе.
Лариса застыла с куском хлеба в руке. Утро началось как обычно — она встала пораньше, приготовила завтрак для семьи, накрыла на стол. Свекровь Валентина Петровна, как всегда, спустилась ровно в восемь, окинула стол критическим взглядом и молча села на своё место. Артём появился последним, сонный, небритый, в домашних спортивных штанах.
И вот теперь эта фраза. Произнесенная между глотком кофе и откусыванием бутерброда.
— Что? — Лариса медленно опустила хлеб на тарелку, чувствуя, как внутри всё холодеет. — Какие документы? О чем ты говоришь?
Валентина Петровна подняла голову от своей тарелки. На её лице играла едва заметная улыбка — та самая, которую Лариса научилась распознавать за три года совместной жизни. Улыбка охотника, загнавшего добычу в угол.
— Ах, Лариса, не притворяйся, что не понимаешь, — свекровь промокнула губы салфеткой с подчеркнутой элегантностью. — Мы же обсуждали это. Квартира твоей бабушки. Та самая трёхкомнатная в центре, которую ты унаследовала в прошлом месяце. Пора уже оформить её на Артёма. В конце концов, он твой муж, глава семьи. Негоже, чтобы жена владела такой недвижимостью единолично.
Лариса перевела взгляд с свекрови на мужа. Артём старательно изучал содержимое своей чашки, не поднимая глаз.
— Артём, — она обратилась к нему, игнорируя свекровь. — Ты серьезно? Это правда твои слова или мама тебе продиктовала?
Он поморщился, словно от зубной боли.
— Лар, ну что ты как маленькая, в самом деле. Мама права. Мы же семья. Какая разница, на ком записана квартира? Но мужчина должен быть собственником. Так правильно. Так во всех нормальных семьях.
— В нормальных семьях мужья не требуют переписать на себя наследство жены под угрозой развода, — Лариса старалась говорить спокойно, хотя внутри уже закипала ярость.
Валентина Петровна издала короткий смешок.
— Ой, какие мы гордые! А ничего, что ты три года живешь в квартире моего сына? Ешь за его счет? Он тебя содержит, между прочим!
Это была ложь, и все за столом это знали. Лариса работала бухгалтером в крупной компании и зарабатывала не меньше Артёма. Более того, именно она оплачивала большую часть продуктов, коммунальных услуг и бытовых расходов. Артём тратил свою зарплату в основном на свои увлечения — дорогую электронику, компьютерные игры и встречи с друзьями.
— Я работаю, Валентина Петровна. И вношу свой вклад в семейный бюджет не меньше вашего сына, — Лариса старалась сохранять вежливый тон, хотя это давалось всё труднее.
— Работаешь! — свекровь фыркнула. — Сидишь в офисе с бумажками — это ты называешь работой? Мой сын — инженер! Он создает, изобретает! А ты… счетовод!
Артём наконец поднял глаза от чашки.
— Мам, ну зачем ты так… Лариса тоже старается. Просто… просто подумай, Лар. Квартира большая, требует ремонта. У меня есть связи, я смогу всё организовать. А потом мы её сдадим, будет дополнительный доход. Или продадим и купим дом за городом. Ты же сама мечтала о доме!
Лариса смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот милый, застенчивый парень, который три года назад часами мог рассказывать ей о своих проектах, о мечтах создать что-то важное, полезное? Где тот Артём, который приносил ей полевые цветы и писал стихи на салфетках в кафе?
— Бабушка оставила квартиру мне, — произнесла она твердо. — Это память о ней. Я не собираюсь её ни продавать, ни переписывать.
Валентина Петровна резко отодвинула стул и встала.
— Ах, вот как! Память! А о чем ты думала, когда выходила замуж за моего сына? Думала, будешь жить припеваючи, а всё своё добро припрячешь? Не выйдет! Артём, скажи ей! Артём вздохнул, потер переносицу — жест, который появился у него в последний год, когда мать начинала давить.
— Лариса, пойми. Мама… мама беспокоится о нашем будущем. У неё есть опыт. Она юрист, знает, как бывает. Если вдруг… ну, мало ли что… развод или ещё что… я останусь ни с чем. А так квартира будет гарантией.
— Гарантией чего? — Лариса не могла поверить своим ушам. — Того, что ты не уйдешь к другой? Или того, что твоя мама сможет контролировать нас ещё больше?
— Как ты смеешь! — Валентина Петровна побагровела. — Я всю жизнь положила на сына! Вырастила его одна, без мужа! Дала образование! А ты что сделала? Окрутила его, теперь корчишь из себя хозяйку!
История их семьи была не такой драматичной, как любила рассказывать свекровь. Муж Валентины Петровны не бросил их — он умер от инфаркта, когда Артёму было пятнадцать. Да, ей пришлось нелегко, но у неё была хорошая работа в юридической конторе, плюс помогали родственники. Артём учился в обычном техническом вузе, не в МГУ, как она любила намекать.
— Я никого не окручивала. Мы любили друг друга. По крайней мере, я так думала, — Лариса посмотрела на мужа. — Артём, неужели ты правда ставишь мне ультиматум? Либо квартира, либо развод?
Он заерзал на стуле, явно чувствуя себя неуютно под её взглядом.
— Это не ультиматум. Это… это разумное решение. Мама составила все документы, всё по закону. Ты просто подписываешь дарственную, и всё. Мы остаемся жить как жили. Ничего не изменится.
