— Я говорю о том, что это наша с Артёмом квартира. И мне некомфортно, когда здесь кто-то постоянно…
— Кто-то? — свекровь перебила её, и голос стал острым. — Я — «кто-то»? Я, мать Артёма, которая всю жизнь положила на то, чтобы вырастить сына, дать ему образование, поставить на ноги, теперь для тебя просто «кто-то»?
Артём дёрнулся, словно его ужалило.
— Лиза, ты о чём вообще? Это моя мама!
— Я знаю, что это твоя мама, — Лиза старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Но она переставила всю мебель, выбросила мои вещи, установила распорядок дня, который мне не подходит, потому что я работаю допоздна, а она…
— А я что, по-твоему, бездельничаю? — Галина Петровна встала из-за стола. Она была на голову ниже Лизы, но в этот момент казалась огромной. — Я тут с утра до ночи убираюсь, готовлю, стираю! А ты приходишь и недовольна!
— Я не просила вас готовить! — вырвалось у Лизы. — Я не просила переставлять мебель! Я вообще не просила вас оставаться тут на три месяца!
Повисла тишина. Артём медленно поднялся с места. Его лицо побелело.
— Лиза, ты сейчас серьёзно? Ты хочешь выгнать мою маму на улицу?
— Я хочу, чтобы мы обсудили ситуацию! — Лиза почувствовала, как внутри неё поднимается отчаяние. — Артём, пойми, это наш дом! Наше пространство! Я не могу больше жить так, будто я здесь гость!
— Гость? — Галина Петровна прижала ладонь к груди. — Ты чувствуешь себя гостем в доме, где я тебе готовлю, убираюсь, стараюсь создать уют? Артёмушка, ты слышишь, что она говорит?
Артём посмотрел на Лизу так, словно видел её впервые. В его взгляде было непонимание, смешанное с обидой.
— Ты правда так думаешь? Что мама — это какая-то проблема? Она для тебя в тягость?
— Дело не в тягости! — Лиза отчаянно искала слова. — Дело в том, что нам нужно личное пространство! Мы молодая семья, нам нужно…
— Личное пространство, — свекровь усмехнулась. — Вот оно что. Значит, я мешаю вам. Старая, больная женщина мешает молодым наслаждаться жизнью. Понятно.
Она прошла к дивану, опустилась на него и достала из кармана халата платок. Поднесла его к глазам.
— Я всю жизнь одна. Отец Артёма бросил нас, когда сыну было три года. Я поднимала его одна, работала на двух работах, отказывала себе во всём. А теперь, когда я осталась совсем одна, без жилья, без средств к существованию, собственный сын выгоняет меня, потому что жене не нравится…
— Мам, не надо! — Артём бросился к ней. — Никто тебя не выгоняет!
Он обернулся к Лизе, и в его глазах было что-то новое. Не просто обида — злость.
— Как ты можешь? Она вырастила меня одна! Она всю жизнь жертвовала собой! И теперь, когда ей нужна помощь, ты хочешь выставить её за дверь?!
— Я не говорила про выставить! — голос Лизы сорвался на крик. — Я просто хочу обсудить правила! Я хочу, чтобы меня спрашивали, прежде чем выбрасывать мои вещи! Я хочу иметь право прийти домой в десять вечера и не чувствовать себя виноватой, что не успела приготовить ужин!
— Ах вот в чём дело, — Галина Петровна подняла заплаканное лицо. — Ты просто не хочешь быть хозяйкой. Тебе лень готовить, убираться, создавать уют. Удобнее же переложить всё на старую женщину, а потом ещё и претензии предъявлять!
— Это неправда! — Лиза чувствовала, как горло сжимает от слёз. — Я работаю по десять часов в день! Я…
— Работаешь, — свекровь кивнула. — Конечно. Карьера важнее семьи. А потом удивляешься, почему муж на тебя смотрит как на чужую.
