Марина застегивала браслет — тот самый, с бирюзой, который ей подарил инвестор из Питера. Не любовник — ничего такого. Просто умный мужик, знающий цену деньгам и женщинам с головой. Она поправила волосы, проверила серьги в зеркале и уже взялась за клатч, когда в комнату вошёл Дмитрий. С виноватой миной и сумкой с пакетами.
— Мама приедет на ужин, — сказал он почти шепотом, как будто пытался не потревожить своего внутреннего покоя. Или чьё-то терпение. — Дима, ты издеваешься? — Марина чуть не сломала замок на браслете. — У меня встреча с клиентом через час. — Я сказал, что ты освободишься. Это же не на весь вечер. Она просто соскучилась. — Соскучилась по моим деньгам, Дима, — Марина усмехнулась, уже злясь. — Ей не хватает моего нового кофейного сервиза в коллекции?
Марина и Елена Сергеевна не просто не ладили. Это была война с длинной историей фронтов и перемирий, где оружие — это язвительные комментарии, манипуляции и постоянное «ты же женщина, ну будь попроще». Ага, попроще — чтобы тебе было полегче меня терпеть? Нет, спасибо.
— Она твоя мать. Постарайся… ну, быть вежливой, что ли, — Дмитрий поставил пакеты на стол и направился в сторону ванной, будто бежал с поля боя. — Вежливой? После того, как она назвала меня «торговкой мужиками» на годовщине? — Ну она имела в виду, что ты слишком независимая…
— Спасибо, Дим, ты сейчас вообще всё исправил, — Марина саркастично усмехнулась и накинула пиджак. — Пусть соскучившаяся мамочка подождёт. Я уезжаю.
Она вышла, хлопнув дверью так, чтобы даже кот почувствовал напряжение. Машина мягко выехала со двора, и на секунду показалось, что всё — позади. Но это было затишье перед очень громким штормом.
Вернувшись домой позже, чем собиралась, Марина сразу почувствовала неладное. Свет в спальне был включён. Я же его точно выключала…
Она сняла туфли, тихо прошла по коридору и замерла на пороге. Елена Сергеевна стояла у зеркала. На ней были те самые серьги с изумрудами, что Марина хранила в шкатулке под замком. В руках она держала колье.
— Неожиданно вернулась, — не повернувшись, сказала свекровь. Голос — ледяной, как в дешёвом детективе. — Что ты, чёрт возьми, делаешь? — Марина заговорила медленно, контролируя каждую мышцу лица, чтобы не заорать. — Примеряю. Ты всё равно это почти не носишь. А мне вот идёт. Правда? — Елена Сергеевна повернулась, улыбка у неё была как у человека, который уже давно живёт у тебя в голове без аренды.
— Это мои вещи. Это дорогое колье, которое я… — Которое ты купила на деньги, что «вложил» мой сын, между прочим. Я тоже имею право. Мы — семья. — Да ты с ума сошла. Какая семья?
— Та, в которой ты — временное недоразумение, Марина, — проговорила свекровь, снимая серьги. — Ты думаешь, он тебя любит? Мальчики всегда слушаются маму. Просто ты пока полезна. Пока у тебя бизнес, пока у тебя недвижимость, пока ты не рожала.
Марина подошла ближе. Внутри всё кипело. Она понимала, что эта сцена — не просто про драгоценности. Это было оголённое лицо всей их истории. И Дмитрия. И её. Это было всегда, просто я отказывалась смотреть.
— У тебя план? — Марина скрестила руки. — Хочешь развести меня на имущество через своего золотого мальчика?
— Не я. Он, — пожала плечами Елена Сергеевна и пошла мимо, как будто ничего не произошло. — Но я ему помогаю. А что — не в твоих же интересах оставить нас с носом, правда?
Марина осталась стоять. Сердце било не по груди — по мозгам. Она достала телефон, включила запись. Вдруг, хриплым голосом:
— Повтори, пожалуйста. Всё, что ты сейчас сказала.
— Ну уж нет, — хмыкнула свекровь. — Не настолько я глупа.
— А жаль, — Марина подняла голову. — Но у меня всё уже записано. Ещё раньше.
Свекровь замерла. Впервые — на секунду — в ней мелькнул страх. И это было приятно. До садизма. До противного наслаждения.
— Я знала, что ты не просто гнида. Ты гнида с дипломом театрального техникума, — бросила Марина и направилась в другую комнату.
Телефон мигнул — «Виктор. Юрист». Она подняла трубку.
— Витя, привет. Быстрый вопрос. Если муж подаст на развод, учитывая брачный контракт, он же ничего не получит?
— Марина, ты прикалываешься? Конечно, ничего. Ни копейки. Ни одной рублевой копейки. Он даже кошку не сможет забрать, если она на тебя оформлена.
Марина усмехнулась. Её голос стал спокойным, будто включили кондиционер в перегретой комнате.
— Отлично. Тогда готовь бумаги. Кажется, у нас будет интересный май.
Она бросила взгляд в сторону двери. Из коридора показался Дмитрий. Уставший, небритый, с глазами человека, который всё слышал. Но он молчал.
— Ты давно тут? — спросила Марина, не повышая голос. — Давно, — тихо ответил Дмитрий, глядя в пол. — И? — подняла бровь Марина. — Мам, иди в машину, — сказал он, не отрывая взгляда от пола. — Я поговорю с ней.
Марина подошла ближе, медленно. Между ними — шаг. Между ними — восемь лет, ипотека, три общих путешествия и один очень неудачный Новый год в Карелии.
— Ты серьёзно думаешь, что сможешь остаться при ней и выйти из этого чистым? — спросила она, почти шёпотом. — Это моя мать, Марина. — А я — твоя жена. Пока что.
Он не ответил. Она отвернулась и подошла к окну. Где-то снаружи сигналила машина. Видимо, такси. Или её новая жизнь.
***
Марина держала телефон у уха, ожидая соединения с нотариусом. Сзади хлопнула входная дверь. Она обернулась — Дмитрий стоял на пороге, сжимая в руках её колье.
— Я не могу выбрать между вами, — сказал он. — Но если ты выставишь её — ты выставишь и меня.
— Тогда выход у тебя один, — Марина медленно подошла, посмотрела ему в глаза и тихо добавила: — Ищи, где жить. Я больше не делю кров с предателями.
Он сделал шаг к ней, будто хотел что-то сказать — и остановился. Молчание. Лёгкое дыхание. Один взгляд. Но без поцелуев, без объятий, без прощений. Только пауза. Напряжённая, громкая, как выстрел, которого никто не сделал.
***
Прошла неделя. Молча. Как будто кто-то выключил звук в сериале. Марина жила в доме одна, но в воздухе до сих пор висел запах лосьона Дмитрия и его дурацкого утреннего кофе с ванилью. Она хотела выбросить все его вещи, но держала себя в руках. Не из благородства — просто юрист сказал: «Пока не подписан развод, не трогай ничего. Будет нечисто — он подаст встречный иск.»
Да и не в вещах дело. Вещи можно выкинуть. А вот то, что он молчал — не писал, не звонил, не пытался вернуться — это был настоящий удар. Так легко? Восемь лет?
Её утро началось с чашки чёрного кофе и сигнала от домофона.
— Кто там? — устало спросила Марина. — Это курьер, — знакомый голос. — Дмитрий, ты охренел? — она чуть не выронила чашку. — Нет. Просто открой.
Он стоял на пороге. В руках — коробка с документами. Глаза красные, волосы растрёпаны, футболка с каким-то идиотским мультиком. Взрослый мужик в кризисе.
— Это что? — холодно спросила Марина. — Подписанные бумаги. Я согласен на развод. Без делёжки. Без претензий. Без вопросов. — Серьёзно? — она прищурилась. — Так просто? — Ты же хотела этого. Ты выиграла. Поздравляю, Марина.
— Дима, я не в шахматы играю, я живу. И если ты считаешь, что это победа — то у нас точно всё закончилось. Навсегда, — Марина отвернулась, но внутри всё сжалось.
Он молчал. Потом поставил коробку у входа и пошёл к лифту. Без драмы. Как будто только что вернул посылку на «Озон».
Вот и всё. Конец. Без слёз, без битой посуды, даже без «давай попробуем ещё раз». Ну и правильно. Хватит быть той, кто держит мост, когда с обоих концов его уже подожгли.
Через два дня она встретила Елену Сергеевну. В супермаркете. У отдела с антипасто, как назло. Старуха была в нарядном плаще, с новой сумкой и взглядом победительницы.
— А ты неплохо держишься, Марина, — начала она, выбирая оливки. — Хотя и без мужа. — Я держусь, потому что у меня не мозги, как у вас, в голове, а реальные перспективы. — Ой, не язви. Тебе всё равно будет хуже. Женщины вроде тебя стареют одни. А у мужчин — всегда есть выбор. — Угу. Вот ты, например, выбрала одиночество, потому что ни один человек не выдержал твоего характера. — Дмитрий уже подыскивает себе жильё, кстати. С твоими деньгами, конечно, было бы проще. — Передай ему, что деньги мои. Как и достоинство. А он может снимать студию с мамой на пару.
Елена Сергеевна хотела что-то сказать, но поперхнулась виноградиной. Марина ушла, не дождавшись спасательной операции.
В тот же вечер Дмитрий всё-таки написал. Коротко: «Я скучаю. Можем поговорить? Без мамы. Без адвокатов.»
Она долго смотрела на сообщение. Потом просто написала: «Завтра. В 12. Кофейня на углу.»
Он пришёл с опозданием. Конечно. Как обычно. Как всегда. И принёс ей чай, а не кофе. Тоже как обычно. Привычки, от которых устала, но которые почему-то греют.
— Я правда скучаю, — сказал он, не глядя в глаза. — Ты для меня больше, чем… просто жена. Просто бизнес. Просто дом.
— Но меньше, чем мама, да? — спокойно уточнила Марина. — Я не знаю, как с этим жить. Она… она больная. Психологически. Я это понял. — Понял ты это только когда остался без денег. Без дома. И без секса. — Ну, секс — это уже не аргумент. Мы и до этого…
— Замолчи, — перебила Марина, не скрывая боли. — Мне не нужно слышать, что ты скучаешь. Мне нужно было, чтобы ты встал рядом, когда было сложно. Но ты выбрал свою мать. И ты был уверен, что она умнее, хитрее, главнее.
— Потому что ты сильнее, Марина. Я знал, что ты справишься. — А вот тут ты ошибся, Дим. Я справилась — но не потому что сильная. А потому что мне просто больше некуда было падать. Ты меня предал. Не физически — это бы я ещё пережила. А морально. Тебя не было, когда я кричала внутри.
Он смотрел в чашку. Она — в окно. Между ними был стол, сахарница, два стакана. И восемь лет жизни.
— Что ты хочешь теперь? — спросила она. — Вернуться. — А я хочу перестать бояться засыпать в пустой кровати. Знаешь, как это работает? Я боюсь не потому, что одна. А потому что ты можешь вернуться. И я снова поверю. А потом ты снова выберешь её.
— Я не вернусь, если ты скажешь «нет». — Тогда слушай внимательно. Нет.
Он встал. И ушёл. Уже навсегда. Без спектакля. Без надежды.
ФИНАЛ:
Через месяц Марина сидела у нотариуса. Подписала бумаги, забрала документы, выдохнула. Всё. Она свободна.
На улице — солнце. Её машина блестела на стоянке. Она открыла дверь, села, улыбнулась себе в зеркало. Не победа. Но выжила. Не отомстила. Но вышла из игры целой.
И вдруг телефон. СМС. Номер неизвестен: «Вы всё ещё интересны нам как инвестор. Готовы обсудить участие в проекте в Милане? С проживанием на побережье.»
Она улыбнулась. Да. Готова.
***
Мораль рассказа:
Иногда любовь — это не держаться, а отпустить. И если ты выбираешь себя — ты не теряешь. Ты наконец-то находишь.
