Обещанный разговор состоялся через неделю. Алексей пригласил мать на ужин и осторожно завел речь о том, что молодой семье нужно личное пространство.
Надежда Семеновна выслушала сына с каменным лицом, а потом расплакалась.
— Значит, я теперь чужая в твоей жизни? — всхлипывала она. — Значит, жена важнее матери? Я тебя растила одна, после смерти отца, работала на двух работах, чтобы ты ни в чем не нуждался. А теперь выходит, что я только мешаю?
Алексей метался между женой и матерью, пытаясь всех успокоить.
— Мам, никто не говорит, что ты мешаешь. Просто нам иногда хочется побыть вдвоем…
— Понятно, — вытерла глаза Надежда Семеновна. — Значит, теперь я должна спрашивать разрешения, чтобы навестить сына. Красиво. А я-то думала, что у нас дружная семья.
Виктория молча наблюдала за этим спектаклем. Она понимала, что свекровь мастерски играет на чувстве вины сына, и это работает.
— Хорошо, — наконец сказала Надежда Семеновна, поднимаясь из-за стола. — Я поняла, где мое место. Больше без приглашения не приду.
Она собрала сумочку и направилась к выходу, но у двери обернулась.
— Только вот ключи я оставлю, раз уж я теперь посторонняя.
Она положила ключи на тумбочку в прихожей и ушла, громко хлопнув дверью.
Алексей виновато посмотрел на жену.
— Ну вот, довольна? Теперь мама обиделась и не будет с нами общаться.
— Леш, — устало сказала Виктория, — неужели ты не видишь, что она нами манипулирует? Эти слезы, эти упреки про то, что она чужая… Это же классическая эмоциональная манипуляция.
— Она моя мать, — отрезал Алексей. — И она действительно переживает. Ты могла бы быть снисходительнее.
— А ты мог бы быть внимательнее к жене, — парировала Виктория. — Но почему-то материнские чувства для тебя важнее.
Они легли спать в холодном молчании.
Надежда Семеновна действительно не приходила две недели. Виктория почти поверила, что проблема решена, но знала свекровь достаточно хорошо, чтобы понимать — это временное затишье.
И действительно, на третьей неделе начались звонки.
— Алешенька, как дела? Я вас не беспокою? — сладко ворковала Надежда Семеновна в трубку.
— Алешенька, у меня сломался кран, а слесаря нет. Может, ты приедешь посмотришь?
— Алешенька, мне одной так грустно. Можно я приду хоть ненадолго?
Каждый звонок заканчивался тем, что Алексей виновато смотрел на жену и говорил:
— Мне нужно к маме съездить. Она одна, ей плохо.
— Мама хочет прийти на часок. Ты же не против?
Виктория понимала, что попала в ловушку. Формально свекровь выполняла условие — не приходила без предупреждения. Но она нашла другие способы добиться своего.
А потом случился инцидент с супом.
В воскресенье Виктория готовила борщ по рецепту своей мамы. Это было сложное блюдо, которое требовало много времени и внимания. Она целый день провела на кухне, тщательно соблюдая все тонкости приготовления.
Вечером позвонила Надежда Семеновна.
— Алешенька, я совсем плохо себя чувствую. Давление скачет, голова кружится. Можно я приду, посижу с вами немного? А то одной страшно.
Конечно, Алексей не мог отказать больной матери. Надежда Семеновна появилась через полчаса, причем выглядела она вполне бодро для человека с плохим самочувствием.
— Ой, как вкусно пахнет! — воскликнула она, заходя на кухню. — Борщик варите? А можно посмотреть?
Не дожидаясь ответа, она подошла к плите и заглянула в кастрюлю.
— Ой, а морковка у вас какая-то бледная. И капуста рано положена, она переварится. А свекла… — она покачала головой. — Свеклу надо было отдельно потушить, а не так бросать в кастрюлю.
— Надежда Семеновна, — сквозь зубы проговорила Виктория, — я готовлю по рецепту своей мамы. Этот борщ всегда получается отличным.
— Ну конечно, дорогая, — улыбнулась свекровь. — Просто у каждого свои секреты. А можно я немножко поправлю? У меня есть особая приправа, борщ с ней получается божественным.
— Нет, — твердо сказала Виктория. — Не надо ничего поправлять.
Надежда Семеновна сделала обиженное лицо.
— Ну что вы, Викочка, я же хочу как лучше. Для Алешеньки стараюсь, он у меня гурман.
— Мам, не надо, — вмешался Алексей. — Вика сама справится.
Но свекровь уже доставала из сумочки пакетик с какой-то приправой.
— Ну хоть попробуйте, это семейный рецепт, еще от моей бабушки. Алешенька в детстве только такой борщ и ел.
И не слушая возражений, она высыпала содержимое пакетика в кастрюлю.
Виктория застыла, не веря своим глазам. Весь день работы насмарку. Ее борщ, который она готовила с любовью, теперь превратился в неизвестно что с приправой свекрови.
— Что вы наделали? — выдохнула она. — Зачем вы это сделали?
— Ой, да что вы так волнуетесь, — замахала руками Надежда Семеновна. — Я же лучше сделала! Попробуете — сами убедитесь.
— Я не просила делать лучше! — голос Виктории дрогнул. — Это был мой борщ, я готовила его целый день!
— Ну что вы как маленькая, — укорила свекровь. — Готовка — это творчество, нужно экспериментировать. А вы все по книжкам да по рецептам.
— Мам, зачем ты без спроса добавила приправу? — наконец вмешался Алексей, видя, что жена на грани срыва.
— Алешенька, ну я же хотела помочь, — Надежда Семеновна изобразила удивление. — Думала, Викочка обрадуется. Не знала, что она такая… чувствительная к советам.
Чувствительная к советам. Виктория почувствовала, как последние остатки самообладания покидают ее.
— Знаете что, Надежда Семеновна? — медленно проговорила она. — Я не обязана терпеть ваше вмешательство в мою жизнь каждые выходные. Я устала от ваших советов, от ваших поправок, от того, что вы считаете себя хозяйкой в нашем доме.
— Вика! — предостерегающе окликнул ее Алексей.
— Нет, Леш, хватит! — Виктория повернулась к мужу. — Три года я терплю это. Три года выслушиваю, как я неправильно готовлю, неправильно убираюсь, неправильно живу. При этом твоя мать появляется здесь, когда хочет, берет наши ключи, переставляет наши вещи и портит мою еду. А ты молчишь!
— Я не молчу, — возразил Алексей. — Я пытаюсь найти компромисс.
— Какой компромисс? — засмеялась горько Виктория. — Компромисс — это когда обе стороны идут на уступки. А здесь уступаю только я. Всегда.
Надежда Семеновна стояла, слушая этот разговор, и на ее лице постепенно появлялось выражение праведного гнева.
— Так вот оно что, — медленно произнесла она. — Значит, я мешаю молодой семье. Значит, материнская забота никому не нужна.
— Дело не в заботе, — попыталась объяснить Виктория. — Дело в том, что…
— Не надо ничего объяснять, — оборвала ее свекровь. — Все и так ясно. Алешенька, я теперь поняла, что думает о твоей матери твоя жена. Очень поучительно.
Она взяла сумочку и направилась к выходу.
— Мам, постой, — бросился за ней Алексей. — Давайте все спокойно обсудим.
— Обсуждать нечего, сынок, — Надежда Семеновна остановилась у двери. — Твоя жена ясно дала понять, что я здесь лишняя. Что ж, буду знать.
Она ушла, а Алексей повернулся к жене с лицом, искаженным гневом.
— Поздравляю, — сказал он холодно. — Ты добилась своего. Теперь мама не будет к нам приходить.
— Леш, я не хотела…
— Не хотела? — Алексей прошел мимо жены на кухню и выключил газ под борщом. — Ты три года этого добивалась. Ну вот, получила.
