В 10 утра она уже стояла у двери квартиры, за которую когда-то, лет пять назад, помогала сыну внести первый взнос по ипотеке. Тогда сын еще не был женат, и квартира казалась для него чем-то новым и важным — первым шагом к самостоятельной жизни. Оксана Федоровна помнила те хлопоты, как выбирали жилье, как обсуждали варианты, и как она поддерживала сына не только советом, но и деньгами. Теперь эта квартира стала домом для молодой семьи.
Она нажала на звонок, но тишина внутри квартиры казалась непробиваемой. Никто не торопился открывать. Снова нажала звонок, и наконец в глубине квартиры послышались шаги, тихие, неуверенные. Дверь приоткрылась, и на пороге появилась Аня — заспанная, небрежная, словно только что проснулась. Ее тонкие русые волосы, нечесаные и спутанные, свисали грязными сосульками, закрывая глаза.
— Здравствуйте, Оксана Федоровна, — пробормотала Аня, едва поднимая взгляд и приоткрывая дверь пошире, чтобы свекровь могла войти. В ее голосе слышалась усталость и легкое раздражение, но она старалась быть вежливой.
— Здравствуй, — ответила Оксана Федоровна, но слова почти застряли у нее в горле. В этот момент она почувствовала смешанные эмоции — с одной стороны, радость от встречи с семьей, с другой — легкое замешательство от такого неожиданного приема и внешнего вида невестки. Обстановка, казалось, говорила сама за себя — жизнь в этой квартире была напряженной, и не все было так гладко, как хотелось бы.,— Здравствуйте, Оксана Федоровна, — пробормотала Аня, осторожно приоткрывая дверь пошире, чтобы свекровь могла свободно войти. В голосе ее звучала легкая неловкость, словно она заранее ожидала неприятного.
— Здравствуй, — ответила Оксана Федоровна, но слова будто застряли у нее в горле. Ее взгляд сразу упал на коридор, и на лице мгновенно отразилось внутреннее недовольство и тревога.
На входе в квартиру стоял резкий запах кошачьей мочи, который, казалось, пропитался в стены и мебель. Кто-то явно давно не менял наполнитель в горшке Мурзика, и этот запах делал атмосферу тяжелой и неприятной. В коридоре на всех горизонтальных поверхностях — на полках, тумбочках и даже на узком столике — валялась детская одежда, перемешанная с вещами взрослых. Казалось, здесь царил полный беспорядок.
