Он молча, даже не извинившись, а скорее с лёгким фырканьем, взял верхнюю коробку, достал оттуда два блестящих квадратика, которые красиво переливались на свету. В этот момент я почувствовала, как напряжение немного спадает, но внутренний страх за предстоящий разговор всё ещё не отпускал меня.
— Слушай, я ещё хотела спросить… Может, ты сможешь дать мне немного денег? Всё-таки праздничный стол, не хочется приглашать Марину просто так, — выдавила я из себя, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Этот вопрос был для меня самым страшным, ведь я знала, какую бурю он может вызвать.
Я даже не заметила, когда моя жизнь превратилась из обычной в такую — где деньги стали камнем преткновения, а большинство наших ссор происходили именно из-за них. Эта мысль давила на меня, заставляя чувствовать себя виноватой и уязвимой одновременно.
— А что, у нас Марина каких-то царских кровей? Ей нужны лобстеры, икра, и лучшие вина мира? В холодильнике полно продуктов, я за этим слежу, так что никаких денег ты не получишь. И я не собираюсь портить себе с утра настроение, в который раз объясняя тебе, что деньгами распоряжается и тратит тот, кто их зарабатывает, — проговорил он резко, словно желая поставить точку в разговоре.
Вот она — очередная вербальная пощечина, которая ударила больно, словно настоящая. Мне не хотелось ни переспрашивать, ни уговаривать, потому что понимала, что это ничего не изменит. Внутренне я сжалась, ощущая холодок разочарования и бессилия.,Ну вот. Очередная вербальная пощечина была получена, и сердце сжалось от боли, которую невозможно было спрятать за маской спокойствия.
— Я хотела хотя бы купить бутылку шампанского и торт. Понятно, что остальное приготовлю сама, — тихо сказала я, стараясь не дать слезам вырваться наружу.
— Не отстанешь ведь, — холодно отрезал Игорь, не скрывая раздражения.
Он резко вышел в коридор, и через несколько секунд вернулся с кошельком. Быстрым движением достал из него купюру — на эту сумму можно было купить только самый дешевый торт и бутылку шампанского. Он бросил деньги прямо мне в руки, словно это была последняя милость.
— Довольна? Отлично. Плачу ипотеку, кредит за мебель, покупаю продукты, одеваю, кормлю сына. Всё у тебя есть! А теперь ещё и твои попойки должен оплачивать? Ты не забыла ли, дорогая, что деньги не на деревьях растут, и что их зарабатывать надо? Ты, похоже, пока тут с ребёнком ж*пу свою дома просиживаешь, уже весь мозг свой… потеряла, — его голос был полон злости и презрения. Последнее слово он явно хотел сказать другое, более резкое, но остановился, заметив нашего сына Костю, который застыв на пороге спальни, внимательно слушал эту тираду.
— Игорь, у меня вообще-то сегодня день рождения, — я вздохнула, стараясь найти в себе силы говорить дальше. — Я не говорю о том, что ты меня не поздравил, даже просто словами, не прошу подарков, но, пожалуйста, давай хотя бы сегодня я не буду чувствовать себя полным ничтожеством? Я твоя жена, и ты знал, на что шёл, когда мы с тобой решили родить ребёнка. Женщина не может работать, пока её ребёнок маленький, и это ничуть не легче, чем… — я начала накручивать себя, слова застревали в горле, и на глаза наворачивались слёзы, которые я так старалась сдержать.
— Замолчи, а? Давай без истерик. Ты чего хочешь ещё? Деньги просила? Так вот они. Что ещё? — резко перебил меня Игорь, не желая слушать мои оправдания.
— Нормального отношения, — прошептала я, едва сдерживая дрожь в голосе.
Игорь скривился, словно я сказала что-то неприемлемое, и направился в коридор, прихватив с собой кошелёк. Я инстинктивно пошла за ним.
Зачем? Не знаю. Просто привычка. Жена должна провожать мужа на работу, даже если внутри всё разрывается от обиды и усталости.
— Во сколько придёшь? — попыталась я снизить градус беседы, стараясь придать голосу нормальный, спокойный тон.
— Во сколько приду, во столько приду. Надеюсь, к этому времени твоя попойка с подружкой — проститушкой — закончится, и я её не увижу, — он холодно ответил, застегивая куртку. Взял ложку для обуви и начал надевать ботинки, не отрывая взгляда от меня.
— И тебе хорошего дня, — выдавила я, пытаясь сдержать слёзы, но это было уже выше моих сил.
Игорь на мгновение остановился, повесил ложку на вешалку, взял свою сумку с документами и посмотрел на меня своим холодным, безразличным взглядом. В его глазах не было ни капли сочувствия или понимания.
