Юлия впилась в него взглядом.
— Родная кровь — это когда гемоглобин один. А у меня — другая группа.
И тут зазвонил телефон. На экране — «Валентина Сергеевна». Юлия медленно нажала на зелёную трубку.
— Да! — коротко бросила она.
— Юлечка, милая! Ну что ты так сразу?! — затянула свекровь медовым голосом. — Я Ларисе сказала — посиди у вас пару месяцев. Ну что тебе, жалко, что ли? Она тихая, аккуратная… А вам вдвоём веселее. Ты, кстати, как раз говорила, что тебе одиноко, когда Лёшенька на работе…
Юля чуть не подавилась воздухом.
— Я? Когда это я такое говорила?!
— Ну так вот, — продолжала свекровь, — она ещё и поможет по хозяйству. И потом… ты ж знаешь, семья — это крепость! Вместе мы сила.
Юля присела. Прямо на пол. Потому что стоя выслушать это было невозможно.
— Валентина Сергеевна… — медленно начала она. — Вы вообще в курсе, что квартира — моя? Моя! Не Лёшина. Не ваша. Не тёти Люды. Моя. И я никого сюда не звала. Никого.
На том конце последовала пауза. Потом голос свекрови потемнел.
— Юлия… Ты забываешь, что ты теперь жена моего сына. А значит, семья. А семья — это общее. Всё. И квартира — тоже. Ты думаешь, с бумажкой от бабушки ты тут хозяйка? Ха. Как бы не так.
— Простите, это сейчас угроза была?
— Это был совет. Добрый. Женский. Пока добрый.
И трубка отсоединилась.
Юлия несколько секунд сидела, глядя в стену. Потом медленно поднялась, повернулась к Алексею и Ларисе, которая уже с комфортом разворачивала раскладушку посреди зала.
— Так. Уважаемые… Ваша цирковая программа окончена. Либо сейчас собираете вещи и уходите, либо я вызываю полицию.
Алексей всплеснул руками.
— Ой, да ладно тебе! Ну чего ты сразу как фурия?!
— Потому что я хозяйка этой квартиры, — почти спокойно сказала Юля. — И знаешь, Лёша… Видимо, пора нам кое-что обсудить.
— Что обсудить-то?! — начал было он.
— Брак. Развод. Дележку — хотя тут делить, по факту, нечего. И что самое главное — твою прописку.
— А ты… ты что, хочешь меня выписать?!
— Не хочу. Пока. Но ты уверенно к этому идёшь.
Лариса нервно захрустела семечками.
— Эээ… я, может, пойду? — пробормотала она. — Раз уж тут такое…
Юля повернулась к ней.
— А вот это — мудрейшее решение за сегодняшний день.
Лариса засобиралась так быстро, что казалось — если бы рядом стоял спринтер, то он бы проиграл.
Алексей же сел на диван, схватившись за голову.
— Да ты просто ненормальная… Это же моя семья! Ты с ними как с врагами!
— Нет, Лёшенька, — Юля присела напротив, глядя ему прямо в глаза. — Это они со мной как с врагом. Но ошиблись адресом.
Тишина повисла плотная. Даже холодильник замер.
И в этой тишине Юля поняла — пора. Пора заканчивать цирк с бесплатными родственниками, которые считают её квартиру филиалом общежития. Пора ставить точку.
А может… и не только в этом.
Юля проснулась от звона уведомлений. Телефон светился, вибрировал, орал, как пожарная тревога. Сначала она подумала, что что-то случилось. С кем-то. Где-то. Но потом открыла мессенджер — и всё встало на свои места.
Группа «Семья». Создана вчера. Админ — Валентина Сергеевна. Участники: Юля, Алексей, сама Валентина Сергеевна, тётя Люда (неизвестно откуда), дядя Гена (непонятно кто), Лариса (та самая, с семечками), и даже какой-то Слава — «двоюродный брат с маминой стороны».
Сообщения сыпались, как из рога изобилия:
«Юлечка, ну ты правда, как непонятливая… Семья должна держаться вместе!»
«Кстати, у Славика проблемы — он пока у вас перекантуется. На недельку, ну максимум две!»
«Лариса сказала, что ты её выгнала! Это как вообще понимать?!»
«Гена сможет помогать с ремонтом. А то у вас трубы старые. Мы всё сделаем — за жильё!»
Юля сидела на кровати, глядя в экран. Потом медленно убрала телефон в сторону и выдохнула.
— Так… — сказала она себе вслух. — Пора.
Через двадцать минут она стояла перед регистрационным столом в МФЦ. Документы на столе, взгляд холодный, руки — уверенные.
Девушка-консультант посмотрела на бумаги.
— Выписать супруга? С постоянной регистрации?
— Именно, — подтвердила Юля. — И да. Через суд. Он не собственник. Никогда не был.
— Основания весомые. Собственник квартиры — вы одна. Брак зарегистрирован, но квартира в собственность супруга не переходит. Это добрачное имущество. Прав на неё он не имеет.
— Знаете, я это всегда знала. Но вот теперь — особенно.
Девушка осторожно подняла глаза.
