Лариса неслась по перрону, волоча за собой тяжеленный чемодан на колесиках, который казался неподъемным грузом. Его колесики предательски скрипели на каждой плитке, а одно из них вдруг решило заклинить прямо на середине пути, заставив ее резко остановиться и приложить немало усилий, чтобы снова сдвинуть багаж с места. Рюкзак, плотно прижатый к спине, бил по лопаткам в такт ее быстрым шагам, напоминая о том, что кроме командировочных документов в нем лежала толстая папка с маркетинговым отчетом, над которым она корпела до самого утра, практически не закрывая глаз.
— Стойте! Подождите! — кричала Лариса, размахивая свободной рукой, пытаясь привлечь внимание проводницы, которая уже поднималась на подножку поезда. Ее голос дрожал от усталости и волнения, но она не могла позволить себе сдаться.
Часы показывали 23:57. До отправления поезда «Москва-Санкт-Петербург» оставалось всего три минуты. Три минуты, которые отделяли Ларису от полного провала предстоящей презентации. Она прекрасно понимала, что опоздание сейчас было равносильно провалу всей командировке и подрыву ее репутации в компании.
Проводница, женщина средних лет с усталыми глазами и холодным, строго поджатыми губами, обернулась на крик и смерила Ларису недовольным взглядом, словно пытаясь оценить, стоит ли пускать еще одного опоздавшего пассажира.
— Вам в какой вагон? — спросила она с явным нежеланием помогать.
— Шестой! У меня билет! — Лариса, почти не дыша, размахивала распечаткой электронного билета, который уже измялся и вспотел в ее ладони от нервного напряжения и жары.
— Быстрее, отправление через две минуты, — сказала проводница, кивнув в сторону соседнего вагона, словно подгоняя ее.
Лариса, едва не споткнувшись о собственный чемодан, рванула к шестому вагону. Перед глазами мелькали цифры обратного отсчета: 9... 8... 7... 6! Сердце колотилось, а дыхание сбивалось, но она не могла позволить себе остановиться. У входа в вагон стоял невысокий мужчина в форменной фуражке, с таким же недовольным выражением лица, как у проводницы.
— Билет, — сухо произнес он, протягивая руку.
Лариса трясущимися пальцами протянула ему распечатку.
— Купе номер девять, — проводник вернул ей билет и помог затащить чемодан в вагон. — Поторопитесь, отправляемся через минуту.
Сердце Ларисы билось словно бешеное, легкие горели от быстрого бега, а ноги, казалось, вот-вот откажут от усталости. Но она успела. Успела запрыгнуть в последний вагон последнего ночного поезда в Санкт-Петербург, чувствуя, как напряжение постепенно сменяется облегчением.
Коридор вагона был узким и тускло освещенным. Лариса медленно продвигалась вперед, внимательно считая номера купе: пять... семь... девять. Вот оно — ее место на ближайшие восемь часов.
Она глубоко вздохнула, стараясь успокоить дрожь в руках, поправила сбившуюся прическу и одернула помятый пиджак, который на ходу изрядно помялся. Затем аккуратно открыла дверь купе.
То, что она увидела внутри, заставило ее замереть на пороге. Все четыре места были заняты. В купе сидели две пожилые женщины, одетые почти одинаково — в темные платья с цветочным узором и легкие кардиганы, молодой мужчина в очках, уткнувшийся в книгу, и полный мужчина средних лет в деловом костюме, который увлеченно печатал что-то в телефоне.
— Извините, кажется, я ошиблась купе, — пробормотала Лариса, сверяясь с билетом, не веря своим глазам.
— Какое у вас место? — спросил молодой человек в очках, оторвавшись от книги и внимательно посмотрев на нее.
— Девятое купе, верхнее место у окна, — ответила Лариса, вновь вглядываясь в цифры на билете, пытаясь найти хоть какую-то ошибку.
— Все верно, вы не ошиблись. Это купе номер девять, — кивнул молодой человек. — Только, видите ли, тут какая-то путаница с билетами. У всех нас тоже билеты в это купе.
Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Это было невозможно. Она бронировала билет за неделю через официальный сайт, проверяла несколько раз. Ошибки быть не могло.
В этот момент поезд дернулся и медленно тронулся с места. (продолжение в статье)
Виктория десять лет тащила на себе семью, но не жаловалась — жили душа в душу. У нее своя квартира, машина, успешная карьера финансового директора, а муж Стас хоть и заливал красиво про "большие планы", зато создавал уютный дом — готовил, убирал, заботился. И все было правда хорошо, пока свекровь сидела в своей Твери и носа не казала.
Но как только эта дамочка начала каждую неделю заявляться со своими "пирожочками", да еще и пожить в московской квартире напросилась "всего на пару недель" — тут-то и всплыло, что мамин сынуля в свои 42 года совсем не тот, за кого себя выдавал все эти годы.
Прошла всего неделя с тех пор, как Степанида Карловна поселилась у них, а Виктория уже не узнавала собственный дом. Свекровь полностью захватила кухню, командовала сыном, как маленьким мальчиком, а Стас... Стас будто превратился в другого человека — дерганого, суетливого, постоянно шепчущегося о чем-то с матерью.
В другое время она бы обязательно с ним поговорила, но сейчас настолько устала от постоянного присутствия свекрови, что просто не находила в себе сил на серьезный разговор. Как оказалось — зря.
Через неделю, собираясь на работу, она случайно задела мышку ноутбука — экран ожил, и Виктория застыла: муж даже не потрудился закрыть страницу с объявлениями о продаже квартир.
— Что это значит, Стас? — Виктория развернула к мужу ноутбук.
— А, это... — он начал нервно теребить воротник рубашки. — Просто смотрел, как рынок изменился...
— Да? А почему тут переписка с риелторами? Почему тут фотографии нашей квартиры? И планировки двух квартир в новом ЖК?
— Вика, ну пойми... — Стас присел рядом. — Мама одна там совсем. А тут мы могли бы купить две квартиры — одну нам, другую ей. В одном доме!
— На какие деньги, позволь спросить? — в голосе Виктории зазвенело негодование.
— Ну как... Продадим эту...
— ПРОДАДИМ?! — она вскочила. — МОЮ квартиру?! Которую я купила на свои деньги до свадьбы?
— Вика, но мы же семья! Мы десять лет живем душа в душу! — Стас тоже поднялся. — Какая разница, чья квартира!
— Большая разница! Особенно когда выясняется, что вы с мамой за моей спиной. (продолжение в статье)
