— Мама… Почему ты никогда не рассказывала?
— Зачем? — Она вытерла слезу краем передника. — Чтобы ты тоже боялся отпускать своих детей? Нет, сынок. Жизнь не должна останавливаться. Просто… — Она повернулась к Светлане: — Просто иногда нужно дать детям возможность выбирать самим. Почувствовать, где их место. Где им хорошо.
Аня крепче прижалась к бабушке:
— А мне хорошо здесь! С тобой, с огородом, с озером…
Светлана молчала, глядя на старый конверт в руках свекрови. Сорок лет она хранила эту боль. Сорок лет молчала.
— Я не хочу, чтобы Аня отстала в развитии, — наконец тихо сказала она. — Не хочу, чтобы упустила возможности…
— А я не хочу, чтобы она упустила детство, — так же тихо ответила Лариса Михайловна. — Время с семьей. Радость простых вещей. Это тоже важно, Света.
Закатное солнце окрасило веранду в золотой цвет. Где-то вдалеке по-прежнему квакали лягушки. Пахло свежесваренным компотом и маминными пирогами.
— Может… может, мы найдем компромисс? — осторожно предложил Семён. — Репетиторы по скайпу — это хорошо, но… Два-три раза в неделю? А в остальное время пусть Анька просто отдыхает? С бабушкой, с огородом…
Светлана перевела взгляд на дочь. Аня смотрела на неё умоляюще:
— Мамочка, пожалуйста! Я обещаю заниматься! Честно-честно! Только не увози меня…
В этот момент она была так похожа на Таню — молодую, полную жизни, мечтающую о будущем. Лариса Михайловна сжала в кармане старое письмо.
— Хорошо, — медленно кивнула Светлана. — Давайте попробуем. Но с условием — занятия три раза в неделю, без пропусков.
— Ура! — Аня бросилась обнимать мать. — Спасибо, мамочка!
Лариса Михайловна улыбнулась — впервые за этот вечер. Семён облегченно выдохнул. А Светлана… Светлана вдруг поняла, что впервые за все эти годы видит в глазах свекрови не укор, не усталость — а благодарность.
— Давайте ужинать, — сказала Лариса Михайловна, вставая. — А потом можно сходить на озеро. Там сейчас кувшинки цветут — прямо как в детстве.
Аня просияла. Семён улыбнулся. А Светлана… Светлана вдруг почувствовала запах — тот самый, детский, полузабытый запах бабушкиного дома. Пирогов, варенья, свежескошенной травы…
— Знаете, — сказала она, поднимаясь из-за стола, — а может, я тоже схожу с вами? На озеро. Давно не видела, как цветут кувшинки.
Старый дом на берегу словно вздохнул с облегчением. Половицы тихо скрипнули — но теперь в этом скрипе слышалась не грусть, а надежда. Надежда на то, что иногда стоит остановиться, оглянуться, вспомнить о простых вещах. О том, что делает нас живыми.
А письмо… Письмо Лариса Михайловна аккуратно положила в старую шкатулку. Теперь оно стало не просто болью — оно стало мостом. Мостом между прошлым и будущим, между городом и деревней, между разными поколениями одной семьи.
Вечером они все вместе сидели на берегу озера. Аня плела венок из полевых цветов. Семён рассказывал смешные истории из своего детства. Светлана впервые за долгое время расслабленно улыбалась. А Лариса Михайловна… Она смотрела на белые кувшинки, качающиеся на темной воде, и думала о том, что жизнь — она как это озеро. Иногда штормит, иногда затягивает тиной. Но если набраться терпения и дождаться рассвета — обязательно расцветут кувшинки.
