— Ты что, с ума сошла?! — орал Дмитрий, стуча кулаком по столу. — Моя мать правильно сказала: ты жлобиха. Тебе десять миллионов свалились на голову, а ты даже подумать не хочешь о моей семье!
Алена молча переложила ложку из одной руки в другую. Варёная гречка в тарелке уже остыла, и, честно говоря, ела она больше из чувства привычки, чем от голода. За последние два дня у неё внутри всё обвалилось — как старая хрущёвка под ковшом.
— Жлобиха? — спокойно, но с дрожью в голосе переспросила она. — А ты не перепутал? Я, вообще-то, твоя жена, а не казначей братской помощи.
Дмитрий встал из-за стола, хлопнув стулом так, что он съехал на бок.
— Николай с тремя детьми в двухкомнатной давится! Ты хоть понимаешь, как они живут? Его жена на декрете уже третий год, помощи никакой! Мы можем купить им нормальную трёшку — и всё, вопрос закрыт!
— Вопрос закрыт, — передразнила она, поднимаясь. — А мне, значит, дальше по углам прятать бельё, потому что у нас ванная и кухня в одном кармане?
Он отвернулся, как всегда — когда понимал, что уже сказал лишнего.
Наследство упало внезапно — как соседи сверху, которые в три ночи решили перетаскивать шкаф. Тётка из Калуги, с которой Алена не общалась с детства, завещала ей десять миллионов. Никто из родственников тётки не жил — не осталось. Ни детей, ни племянников, кроме Алены. Да и она вспоминала ту даму разве что по запаху её одеколона и резиновой шапочке для бассейна.
— Поздравляю, — буркнул Дмитрий, когда узнал. — Вот теперь-то заживём…
Зажили. Сначала. Два дня. Пока Валентина Николаевна не пришла с кексом (несъедобным, как бетон, но для визитов он годился) и своей вечной фразой:
— Ну что, девочка, поделимся?
Алена даже сначала подумала, что шутка. Но шутка, как выяснилось, имела имя — Николай, и фамилию — «три ребёнка и ипотека в Подрезково».
— Мы с Колей посчитали, — говорила свекровь, шумно размешивая сахар в чаю. — На трёшку хватит. А вы пока подождёте. Молодые, потерпите. Тем более ты всё равно пока не рожаешь.
— А вы всё равно пока не перестаёте лезть, — тихо бросила Алена и встала из-за стола.
Николай позвонил вечером.
— Ну ты извини, что так получилось, — с натянутой вежливостью начал он. — Просто мама решила, что вы как бы семья…
— Как бы — это ключевое, — ответила Алена. — А семья — это когда все вместе строят, а не один тащит, а остальные кричат: «Быстрее, давай ещё мешок!»
— Да никто не кричит, — обиженно сказал Николай. — Но я не понимаю, что тебе жалко?
