Свекровь перешла в наступление. По расписанию — утром звонок, вечером визит. Алена уже шутила про неё: «Хуже только курьер, который всё время с чужим заказом».
— У вас же всё равно пока детей нет, — вбросила Валентина Николаевна, снимая пальто и заодно моральные тормоза. — Что вам эта квартира? У них же трое! Один младший только родился!
— Давайте сразу, — вздохнула Алена, разливая чай. — Я плохая. Бессердечная. Эгоистка. Карьера важнее семьи. Подумаешь, дети где-то живут без люстры — страшная трагедия. Можно я в туалет схожу до допроса с обвинением?
— Я всё понимаю, — сказала та, криво улыбаясь. — Но, знаешь, в семье так не делают. У нас, например, всегда друг за друга. А ты…
— А я — не из «у вас». Я — из себя, — спокойно ответила Алена. — И жертвовать десятью миллионами ради того, чтобы все на мне ездили — не входит в мои планы. Я не мать Тереза. У той, кстати, даже детей не было.
— Димка из-за тебя спать не может! Сидит, мается! — вскинулась свекровь. — В семье надо быть гибкой. Уметь уступать! Ты ж как камень! Стоишь и не сдвинешь!
— А вы бы хотели, чтобы я была пластилином? — с иронией сказала Алена. — Только вот беда: даже если я согнусь, вы всё равно скажете, что я стою неправильно.
Вечером Дмитрий снова не вернулся. Но наутро он пришёл. С серьёзным лицом и бумагами в руках.
— Это договор, — бросил он на стол. — На часть суммы. На два миллиона. Мы оформим как займ брату. Он будет платить. Не дар, а просто помощь.
— А если не будет платить? — она подняла глаза. — Ты будешь с него судиться?
— Ну… он же не дурак, — замялся Дмитрий. — Это просто… компромисс.
— Это не компромисс, Дима. Это ты мне ультиматум суёшь в красивой обёртке.
— Да я пытаюсь всё спасти! — взорвался он. — Ты ведёшь себя, как будто у тебя пульт управления, а мы тут все на батарейках!
— А ты ведёшь себя, как будто моя жизнь — это жертвенный фонд твоей родни!
Он замолчал. Повернулся к двери. Долго стоял, не открывая.
— Если ты не подпишешь… я не знаю, как мы дальше.
— А если я подпишу, — спокойно ответила Алена, — я точно знаю, как мы дальше. И знаешь, Дим… почему-то совсем не хочется так жить.
Он ушёл. На этот раз — не хлопая дверью.
Алена села за стол. Посмотрела на договор. Рядом лежал банковский документ на вклад. Над ним — записка, небрежно оставленная матерью Дмитрия: «Ты сама всё портишь. Умная была бы — поняла бы, где твоя семья».
Она взяла ручку. Перевернула бумажку. И на обратной стороне написала:
«Я поняла. Уже давно. Просто всё время надеялась, что ошибаюсь».
Через два дня она подала заявление на развод. Без скандала. Без драк. Без проклятий. Только короткое смс: «Не жду. Не звони. Отдельный счёт — отдельная жизнь».
