Алексей поднялся, шатаясь. Подошёл, пыхтя:
— Ты чего орёшь на мать?! Она старая женщина!
— Она — шантажистка с педикюром! — выпалила Ольга. — И ты, Лёшенька, туда же! Двадцать лет вместе, и всё это время ты ни дня не работал больше месяца! Кто платит за интернет? Кто тебе ботинки покупает? Кто в отпуск нас возил? Я! А вы вдвоём меня доедаете, как мыши сыр в кладовке!
— Ну и иди тогда к своим подружкам, раз такая крутая! — выкрикнул Алексей, покраснев. — Снимай себе квартиру и живи одна! Давно пора!
— Спасибо за разрешение! — Ольга кинула пакет на пол, развернулась и пошла в спальню. — Только тапки мои оставьте. Я вам их тоже покупала, между прочим.
Она захлопнула за собой дверь и опёрлась на неё спиной. Внутри всё кипело, как чайник на плите. Хотелось плакать, но слёзы не шли. Только ярость и горечь. Сколько лет она таскала на себе этих двух паразитов? Ради чего?
Из-за стены доносился голос Валентины Сергеевны:
— Не родись красивой, а родись с деньгами… Вот она и думает, что всё ей обязаны!
Ольга посмотрела на свой чемодан, стоявший в углу. Он был куплен на отпуск в Сочи. Они так и не поехали — Алексей тогда «сломал ногу» на лестнице. С тех пор чемодан стоял в углу, напоминая о несбывшихся желаниях.
Она открыла его. Медленно, без спешки. Начала складывать туда вещи: джинсы, пару блузок, паспорт. Подумала и бросила туда туфли на каблуке, которые пылились с тех пор, как она перестала выходить «в люди».
Через десять минут она вышла в коридор с чемоданом в руке. Свекровь сидела на кухне и мрачно грызла солёный огурец. Алексей — в той же позе на диване, только теперь с бутылкой в руке.
— Куда собралась? — спросил он.
— Проветриться, — ответила Ольга. — Надоело душно.
— И не думай возвращаться! — закричала Валентина Сергеевна. — Мы без тебя проживём!
— Ой, не сомневаюсь, — хмыкнула Ольга. — Только карту свою я заблокировала. Посмотрим, как вы без меня… и без денег.
Дверь хлопнула. В подъезде было сыро и пахло кошками. Но впервые за много лет она почувствовала: дышать стало легче.
Утро началось с чашки чая на вокзале и мыслей о том, куда податься женщине пятидесяти трёх лет, если дома её ждали только претензии, пиявки и мнимое давление. Чай был слабый, пластиковый стакан — обжигающий, зато никто не орал из кухни: «Где мои таблетки?», и никто не ныл с дивана: «Ты мне хоть носки купишь?»
— А давай-ка, Оля, ты начнёшь жить, как человек, — пробормотала она себе под нос, глядя в мутное окно вокзального буфета.
Забронировала себе студию в аренду. Да, крошечную, с видом на глухую стену и запахом бывших жильцов, но зато — свою. Без шумной Валентины Сергеевны и без Алексея, размазанного по дивану, как масло по горячему хлебу.
В обед зашла в банк. Открыла отдельный счёт. Не на двоих. Не семейный. Свой.
— Хотите оформить автоперевод зарплаты? — спросила девушка с ярко-розовыми ногтями.
— Да, — уверенно ответила Ольга. — Только туда. Только для меня.
Телефон разрывался. Сначала — Алексей.
— Оль, ну ты чё, серьёзно ушла?! Я думал, ты погулять…
— Вернись. Мама волновалась. Я тоже. Ты ж не будешь нас бросать?
— Я уже бросила. Можешь идти волноваться на кухню. Там как раз огурцы остались.
Ближе к вечеру начались СМС от Валентины Сергеевны:
«Мне плохо. Скорая сказала: нужен покой и таблетки.»
«Ты в аду сгниёшь, если мать мужа бросишь без копейки!»
«Я тебя проклинаю. У меня давление 180!»
— А у меня уже 200, — пробормотала Ольга, отключая звук.
На третий день новой жизни она впервые за долгое время проснулась от тишины, а не от грохота кастрюль. Без криков. Без запаха пережаренного лука. Просто проснулась. Сама.
