— Дима! — она повысила голос. — Посмотри на меня! Ты что, серьёзно? Ты собираешься отдать ей квартиру, за которую я плачу ипотеку?
— Мам сказала, что так будет правильно, — он наконец поднял глаза, и Марина увидела в них привычную смесь вины и упрямства. — Она ведь правда помогала с первым взносом. И вообще, что тут такого? Мы же всё равно будем здесь жить.
— Что тут такого? — Марина не верила своим ушам. — Дима, твоя мать только что заявила, что мы будем платить ей аренду! За собственную квартиру! Ты понимаешь, насколько это абсурдно?
— Ну, мам иногда перегибает палку, — он пожал плечами. — Не бери в голову. Она просто хочет подстраховаться. Мало ли что…
— Мало ли что — что, Дима? — Марина встала, не в силах больше сидеть на месте. — Мало ли мы разведёмся, и я заберу половину? Об этом речь?
Он снова опустил глаза, и этот жест сказал больше любых слов. Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Три года. Три года она строила эту семью, вкладывала деньги, силы, душу. А он… он всё это время думал о том, как бы подстраховаться.
— Значит, ты уже всё решил, — это было не вопросом, а констатацией факта. — Даже не посоветовавшись со мной. Просто взял и решил отдать нашу квартиру маме.
— Не драматизируй, — Дима поморщился. — Никто ничего не отдаёт. Просто переоформляем. Для безопасности.
— Для чьей безопасности? — Марина чувствовала, как злость поднимается откуда-то из глубины, горячая и яростная. — Для безопасности твоей мамочки, которая всю жизнь трясется над своим драгоценным сыночком? Которая до сих пор стирает тебе носки и готовит борщ, когда ты к ней приезжаешь?
— Не смей так говорить о моей матери! — Дима вскочил, его лицо покраснело. — Она всю жизнь на меня положила! Одна меня растила!
— И теперь ты расплачиваешься с ней нашей квартирой? — Марина рассмеялась, но в этом смехе не было ни капли веселья. — Знаешь что, Дима? Может, тебе вообще стоило на ней жениться? Она бы тебе и готовила, и стирала, и решения за тебя принимала. Идеальный брак!
— Марина, прекрати истерику! — из гостиной донёсся властный голос свекрови. — Нотариус ждёт! Нечего тут сцены устраивать!
Валентина Петровна появилась в дверном проёме, грозная как скала. За её спиной маячил смущённый нотариус, явно жалеющий, что ввязался в семейную драму.
— Я не буду подписывать никаких бумаг, — Марина выпрямилась, глядя свекрови прямо в глаза. — Квартира оформлена на нас с Димой поровну, и без моего согласия вы ничего сделать не сможете.
Лицо Валентины Петровны исказилось от злости. Маска заботливой матери слетела в одно мгновение, обнажив истинную сущность — властную, жестокую женщину, привыкшую, что все пляшут под её дудку.
— Ах ты, неблагодарная! — она шагнула вперёд, тыча пальцем Марине в грудь. — Я тебя в свою семью приняла! Позволила жениться на моём сыне! А ты что? Только и умеешь, что права качать!
— Позволила? — Марина отшатнулась от тычка. — Вы с самого начала были против нашей свадьбы! Вы на венчании шептались с родственниками, что я недостойна вашего «золотого мальчика»!
— И правильно говорила! — свекровь повысила голос. — Посмотри на себя! Карьеристка несчастная! Дома не бываешь, мужа не кормишь, детей не рожаешь! Какая из тебя жена?
— Мама, успокойся, — Дима слабо попытался вмешаться, но обе женщины проигнорировали его.
— Детей не рожаю? — Марина почувствовала, как последние остатки самообладания покидают её. — А вы в курсе, почему у нас до сих пор нет детей? Потому что ваш сын считает, что «ещё не время»! Потому что он до сих пор не может определиться, кем хочет работать! Потому что я одна тяну ипотеку, коммуналку и все расходы!
— Не смей обвинять моего сына! — Валентина Петровна побагровела. — Это ты его затюкала! Превратила в тряпку! Раньше он был уверенным в себе мужчиной, а теперь…
— А теперь он просто показал своё истинное лицо! — Марина уже не сдерживалась. — Маменькин сынок, который в тридцать лет не может принять ни одного решения без мамочки! Который готов предать жену ради маминого одобрения!
