Вечером, когда она вернулась домой, Андрей встретил её на пороге.
— Наташ, ну что ты дуешься? — начал он примирительно. — Мама просто хотела сделать доброе дело. Она не понимает во всех этих современных технологиях.
— Дело не в технологиях, — устало ответила Наталья, снимая туфли. — Дело в уважении. Твоя мать не считает нужным спрашивать разрешения, прежде чем распоряжаться моими вещами.
— Она пожилой человек, нужно быть терпимее.
— А я? — Наталья посмотрела мужу в глаза. — Почему я должна терпеть, когда нарушают мои границы? Почему ты всегда встаёшь на её сторону?
— Я ни на чьей стороне, — раздражённо ответил Андрей. — Просто пытаюсь сохранить мир в семье. И потом, это моя мать. Я не могу её выгнать или грубить ей.
— Я не прошу тебя её выгонять. Я прошу поговорить с ней, объяснить, что нельзя брать чужие вещи без спроса.
— Поговорю, — пообещал Андрей, но Наталья знала, что этого разговора не будет.
Следующие несколько дней прошли в напряжённой тишине. Валентина Петровна демонстративно не разговаривала с невесткой, а при Андрее жаловалась на головные боли и повышенное давление, намекая, что это всё из-за стресса, который ей устроила Наталья.
В выходные Наталья решила навести порядок в квартире. Она пылесосила гостиную, когда заметила, что с полки исчезла рамка с их свадебной фотографией. Сердце неприятно ёкнуло. Эта фотография была ей особенно дорога — они с Андреем выглядели такими счастливыми, полными надежд на будущее.
Она обыскала всю квартиру, но рамки нигде не было. Когда она зашла в комнату свекрови, то увидела знакомую рамку на тумбочке. Только вместо их свадебного фото там теперь красовалась фотография молодого Андрея с матерью.
— Валентина Петровна, это же наша рамка, — осторожно начала Наталья.
— Ну и что? — свекровь даже не подняла глаз от телевизора. — Мне нужна была рамка для фотографии, я и взяла. Не покупать же новую, когда есть готовая.
— Но там была наша свадебная фотография…
— Ой, да сколько можно на неё любоваться? — отмахнулась Валентина Петровна. — Семь лет прошло, пора бы уже о детях думать, а не старые фотки разглядывать.
Снова этот упрёк. Наталья почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она молча вышла из комнаты, сжимая кулаки. В груди клокотала обида, смешанная с бессилием.
Вечером она попыталась поговорить с Андреем, но он опять отмахнулся.
— Наташ, ну что ты из мухи слона делаешь? Подумаешь, рамку взяла. Купим новую, если тебе так важно.
— Мне не новая рамка нужна! — не выдержала Наталья. — Мне нужно, чтобы в моём доме уважали мои вещи, мои чувства!
— Это и мой дом тоже, — холодно заметил Андрей. — И дом моей матери. Она имеет право чувствовать себя здесь комфортно.
— Не передёргивай. Просто нужно идти на компромиссы.
— Компромиссы? — Наталья чувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Где здесь компромисс? Твоя мать делает что хочет, ты её во всём поддерживаешь, а я должна молчать и терпеть!
— Если тебе так тяжело, может, тебе стоит пожить отдельно какое-то время? — бросил Андрей и тут же осёкся, поняв, что сказал лишнее.
Наталья замерла. В комнате повисла тишина, которую можно было резать ножом. Она медленно повернулась к мужу.
— То есть, если выбирать между мной и твоей матерью, ты выбираешь её?
— Я этого не говорил…
— Но подумал. И озвучил.
Наталья встала и пошла в спальню. Она достала с антресолей чемодан и начала складывать вещи. Андрей стоял в дверях, наблюдая за её сборами.
— Наташ, не глупи. Я погорячился. Давай поговорим спокойно.
— О чём говорить? — Наталья не поднимала головы, продолжая укладывать одежду. — Ты сделал свой выбор. И я делаю свой.
— К маме. Хотя бы там меня не будут третировать и указывать, как мне жить.
— Наташа, прекрати эту истерику! — повысил голос Андрей. — Из-за какой-то ерунды ты готова разрушить семью!
— Семью? — Наталья наконец подняла на него глаза, и в них плескалась боль. — Какую семью, Андрей? Ту, где я чувствую себя чужой? Где мой муж не может защитить меня от нападок его матери? Где мои вещи, мои чувства, моё мнение не имеют никакого значения?
На шум из своей комнаты вышла Валентина Петровна.
— Что тут за крики? — недовольно спросила она.
— Мама, иди к себе, — попытался остановить её Андрей, но было поздно.
— А, это она опять скандалит? — свекровь окинула невестку презрительным взглядом. — Вечно недовольная. Другая бы радовалась, что муж хороший, квартира есть, а эта всё капризничает.
— Я не капризничаю, — холодно ответила Наталья, застёгивая чемодан. — Я ухожу. Можете теперь вдвоём жить, как вам удобно. Без посторонних.
— Вот и правильно! — воскликнула Валентина Петровна. — Нечего тут яд распространять. Сыночек, да не переживай ты. Найдём тебе нормальную жену, которая детей родит, а не карьерой заниматься будет.
Эти слова стали последней каплей. Наталья резко развернулась к свекрови.
— Знаете что, Валентина Петровна? Вы злая, чёрствая женщина. Вы не любите своего сына, вы им владеете. Вы превратили его в безвольного человека, который не может принять ни одного самостоятельного решения. И знаете, почему у нас нет детей? Потому что ваш драгоценный сыночек бесплоден. Да-да, именно он, а не я. Но вам же проще обвинять меня во всех грехах, правда?
Валентина Петровна побледнела, а Андрей стоял как громом поражённый. Они договорились никому не рассказывать о его диагнозе, это была их семейная тайна. Но сейчас Наталье было всё равно.
— Наташа! — выдохнул Андрей. — Как ты могла…
