— А ты? Как ты мог позволить ей годами упрекать меня в бездетности, зная правду? — в голосе Натальи звенели слёзы. — Как ты мог молчать, когда она раз за разом втаптывала меня в грязь?
Она подхватила чемодан и направилась к выходу. В прихожей обернулась в последний раз.
— Знаешь, Андрей, я любила тебя. Очень любила. Но ты убил эту любовь своим равнодушием, своей трусостью. Будь счастлив со своей мамочкой.
Дверь за ней захлопнулась, оставив мать и сына в оглушённой тишине.
Наталья вышла на улицу, и холодный весенний воздух обжёг лицо. Она подняла руку, поймала такси и назвала адрес родительского дома. Пока машина везла её через ночной город, она смотрела в окно на мелькающие огни и думала о том, что чувствует странное облегчение. Да, было больно. Да, рушилась семья, которую она пыталась сохранить все эти годы. Но вместе с болью приходило освобождение.
Она вспомнила, какой была семь лет назад, когда выходила замуж. Молодая, полная надежд, готовая на всё ради любимого человека. Готовая терпеть, прощать, идти на компромиссы. Но где та грань, когда компромисс превращается в самопожертвование? Когда терпение становится унижением?
Телефон в сумке разрывался от звонков. Андрей. Она не стала отвечать. Что он мог сказать такого, чего не сказал за все эти годы? Извиниться? Попросить вернуться? Пообещать, что всё изменится? Она слишком хорошо знала цену его обещаниям.
У родительского дома таксист помог ей вытащить чемодан. Наталья поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Несмотря на поздний час, мама открыла почти сразу, словно ждала.
— Наташенька? — в голосе матери звучала тревога. — Что случилось, доченька?
И тут Наталья не выдержала. Слёзы, которые она сдерживала всю дорогу, хлынули потоком. Мама обняла её, завела в квартиру, усадила на кухне и молча поставила чайник. Она не задавала вопросов, просто была рядом, давая дочери выплакаться.
Когда слёзы иссякли, Наталья рассказала всё. О планшете, о рамке, о постоянных упрёках свекрови, о равнодушии мужа. Мама слушала, не перебивая, только иногда качала головой.
— Знаешь, доча, — сказала она, когда Наталья закончила. — Я ведь видела, что тебе там тяжело. Но не хотела вмешиваться, думала, вы сами разберётесь. Семья всё-таки.
— Какая это семья, мам? — горько усмехнулась Наталья. — Семья — это где тебя любят и уважают. А там… там я была просто бесплатной прислугой и грушей для битья.
— Что планируешь делать дальше?
— Не знаю. Найду квартиру, буду жить одна. Работа у меня хорошая, справлюсь.
— Живи пока здесь, сколько нужно. Комната твоя всегда готова.
Наталья благодарно кивнула. Ей повезло с родителями. Они никогда не лезли в её жизнь с непрошеными советами, но всегда были готовы поддержать.
Утром она проснулась в своей детской комнате. Сначала не поняла, где находится, потом вчерашний вечер навалился тяжёлым грузом. Но странное дело — вместо ожидаемой тоски она чувствовала… спокойствие. Будто сбросила с плеч тяжёлый груз, который несла слишком долго.
Телефон показывал двадцать пропущенных звонков от Андрея и несколько сообщений. Она не стала их читать, просто заблокировала номер. Если нужно будет решать какие-то формальные вопросы, они смогут общаться через адвокатов.
На работе коллеги заметили перемены. Наталья выглядела уставшей, но в то же время словно посвежевшей.
— Ты как-то изменилась, — заметила её подруга Лена за обедом. — Вроде под глазами круги, а выглядишь моложе.
— Просто выспалась наконец, — уклончиво ответила Наталья.
Она пока не хотела никому рассказывать о разрыве. Нужно было время, чтобы самой осознать произошедшее, принять новую реальность.
Вечером, когда она вернулась к родителям, мама сообщила, что приходил Андрей.
— Я не пустила его, — сказала она. — Сказала, что тебя нет и когда будешь — не знаю. Он цветы оставил.
Наталья посмотрела на букет роз, стоящий в вазе. Красивые, дорогие цветы. Андрей всегда думал, что можно загладить любую вину подарками. Но времена, когда это работало, давно прошли.
— Выброси их, мам. Или отдай соседке. Мне они не нужны.
Прошла неделя. Наталья начала искать квартиру, присматривала варианты. Хотелось найти что-то небольшое, но уютное. Своё пространство, где она сможет жить так, как хочет сама.
В один из вечеров раздался звонок в дверь. Мама пошла открывать, и Наталья услышала знакомый голос. Валентина Петровна.
— Мне нужно поговорить с вашей дочерью, — властно заявила свекровь.
— Она не хочет вас видеть, — спокойно ответила мама Натальи.
— Это не ваше дело! Я требую…
— Вы ничего не можете требовать в моём доме, — голос мамы стал жёстким. — Уходите, или я вызову полицию.
Наталья вышла в прихожую. Свекровь стояла на пороге, и вид у неё был растрёпанный, постаревший.
— А, вот ты где прячешься! — воскликнула она, увидев невестку. — Из-за тебя мой сын места себе не находит! Вернись немедленно!
— Нет, — спокойно ответила Наталья.
— Как это нет? Ты его жена! Твоё место рядом с мужем!
— Была женой. Теперь нет. И моё место там, где меня уважают.
— Да кому ты нужна! — взвизгнула Валентина Петровна. — Бесплодная эгоистка! Только о себе думаешь!
— Мне кажется, вы перепутали, кто из нас о ком только и думает, — Наталья смотрела на свекровь без злости, скорее с жалостью. — Вы так привязали к себе сына, что он не способен на самостоятельную жизнь. Вы разрушили его семью своим эгоизмом. И теперь пожинаете плоды.
— Да как ты смеешь! Я всю жизнь ради него…
