— Марин, ну пойми, она же могла умереть!
— Серёж, твоя мама использует своё «больное сердце» каждый раз, когда ей нужно добиться своего! Помнишь, как она «умирала», когда ты хотел поехать со мной в отпуск без неё? Или когда мы выбрали обои не того цвета, который она одобрила?
— Врач сказал то, что говорит всем людям после шестидесяти — избегать стрессов! Это не значит, что нужно потакать всем её капризам!
Сергей молчал, уставившись в свою чашку кофе. Марина видела, как тяжело ему даётся этот разговор. Она любила мужа, понимала, в какой сложной ситуации он оказался. Но и жертвовать собой больше не могла.
— Серёж, — мягко сказала она, — я не прошу тебя выбирать между мной и мамой. Я прошу тебя быть моим мужем, а не её вечным маленьким мальчиком. Установить границы, объяснить ей, что в нашей семье есть правила, которые нужно уважать.
— Нет, ты не пытаешься. Ты каждый раз сдаёшься при первом же её «ах, сердце прихватило». Серёж, так больше продолжаться не может. Либо мы начинаем жить как нормальная семья — отдельно от твоей мамы, с чёткими границами, либо…
— Либо что? — испуганно спросил Сергей.
— Либо нам придётся развестись. Потому что я не готова всю жизнь быть девочкой для битья у твоей мамы.
Слово «развод» повисло между ними тяжёлым грузом. Сергей побледнел.
— Марин, не надо так… Мы же любим друг друга…
— Любовь — это не только чувства, Серёж. Это ещё и поступки. И уважение. А когда ты позволяешь своей маме унижать меня, ты показываешь, что её мнение для тебя важнее моих чувств.
— Тогда докажи. Действиями, а не словами.
Они просидели в кафе ещё час, обсуждая варианты. Сергей предлагал компромиссы — может, мама будет приходить только по выходным, может, они установят какие-то правила общения. Марина слушала и понимала — он всё ещё не готов сделать решительный шаг.
Расстались они без конкретных договорённостей. Марина вернулась к родителям, Сергей — домой, где его ждала мама с укоризненным взглядом и готовым ужином.
— Ну что, поговорил с ней? — спросила Галина Петровна, накладывая сыну котлеты. — Когда вернётся?
— Как это не знаешь? Ты же мужчина, глава семьи! Должен приказать ей вернуться!
— Мам, сейчас не девятнадцатый век. Я не могу никому приказывать.
— Вот в этом и проблема! Распустил жену! Я вот твоему отцу слова поперёк сказать не могла! А эта твоя Марина…
— Мам, хватит! — резко оборвал её Сергей. — Из-за твоих постоянных нападок я могу потерять жену! Ты этого хочешь?
Галина Петровна обиженно поджала губы.
— Я хочу, чтобы мой сын был счастлив. А с такой истеричкой счастлив не будешь. Вспомни Леночку…
— Всё, я пошёл спать.
Сергей встал из-за стола, оставив ужин нетронутым. В своей комнате он лёг на кровать и уставился в потолок. Как же всё запуталось… С одной стороны — любимая жена, которая имеет полное право требовать уважения. С другой — мать, которой он всем обязан.
Прошла неделя. Марина продолжала жить у родителей, ходила на работу, встречалась с подругами. Внешне она держалась спокойно, но внутри разрывалась от противоречивых чувств. Она скучала по мужу, по их совместной жизни. Но возвращаться в тот ад, который устраивала ей свекровь, не хотела.
Сергей звонил каждый день, писал сообщения. Рассказывал, что пытается подыскать съёмную квартиру, что разговаривает с мамой. Но конкретных действий Марина не видела.
А потом случилось неожиданное. В пятницу вечером к родителям Марины приехала… Галина Петровна. Елена Андреевна открыла дверь и удивлённо уставилась на сватью.
— Галина Петровна? Вы к нам?
— Да, мне нужно поговорить с вашей дочерью, — сухо сказала свекровь, проходя в квартиру без приглашения.
Марина вышла из комнаты, услышав голоса. Увидев свекровь, она напряглась.
— Галина Петровна? Что вы здесь делаете?
— Пришла вернуть тебя домой. Хватит дурью маяться!
Елена Андреевна нахмурилась.
— Простите, но это дом моей дочери. И она сама решает, где ей жить.
— Её дом там, где её муж! — отрезала Галина Петровна. — А муж её места себе не находит! Не ест, не спит нормально!
— Если Сергей так переживает, почему он сам не приехал? — спокойно спросила Марина.
— Он на работе! А я как мать не могу смотреть, как мой сын страдает из-за твоих капризов!
— Моих капризов? — Марина почувствовала, как внутри закипает знакомая злость. — Это вы называете капризами — нежелание терпеть постоянные унижения?
— Какие унижения? Я просто пытаюсь научить тебя вести хозяйство!
— Вы пытаетесь показать, что я недостойна вашего сына! Постоянно сравниваете меня с его бывшими, критикуете всё, что я делаю!
— Если ты не можешь принять конструктивную критику…
— Это не критика, а травля! — не выдержала Марина.
Елена Андреевна встала между женщинами.
— Галина Петровна, думаю, вам лучше уйти. Этот разговор ни к чему не приведёт.
— Я не уйду, пока эта упрямица не одумается! Серёжа мой единственный сын! Я не позволю какой-то девчонке разрушить его жизнь!
— Я не разрушаю его жизнь! Это вы её разрушаете своим постоянным вмешательством! — выкрикнула Марина.
— Как ты смеешь со мной так разговаривать?!
— А как вы смеете врываться в дом моих родителей и устраивать скандалы?!
Галина Петровна побагровела. Она не привыкла к отпору, особенно от невестки, которую считала тихоней.
— Ах так?! Ну знай — если ты не вернёшься, я сделаю всё, чтобы Серёжа с тобой развёлся! И найду ему жену получше! Которая будет знать своё место!
— Галина Петровна, покиньте наш дом! — твёрдо сказала Елена Андреевна. — Немедленно!
Свекровь ещё что-то хотела сказать, но взгляд Елены Андреевны был настолько решительным, что она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Марина опустилась на стул, чувствуя, как колотится сердце. Мама обняла её.
— Тише, тише, доченька. Всё хорошо.
— Мам, она же теперь Серёжу совсем против меня настроит…
— Если он позволит ей это сделать, значит, он тебя не достоин.
Через час позвонил Сергей.
— Марин, мама сказала, что была у вас. Прости, я не знал, что она собирается приехать.
— Она пригрозила, что настроит тебя против меня и найдёт тебе новую жену.
— Марин… Я… Слушай, можно я приеду? Нам правда нужно поговорить.
Сергей приехал через полчаса. Выглядел он решительно, что было для него необычно.
— Марин, я всё решил. Мы переезжаем. Я уже нашёл квартиру, завтра можем посмотреть. И я поговорю с мамой — если она не может уважать мою жену, то общение будет ограничено.
Марина смотрела на него с удивлением и надеждой.
— Абсолютно. Я понял, что потерять тебя страшнее, чем обидеть маму. Она взрослый человек, должна понять.
— А если опять сердце?
— Значит, вызовем врача. Но манипулировать собой я больше не позволю.
