Алисе было шестнадцать, когда Марина тяжело заболела. Вадим, по инерции, брал девочку с собой в больницу. Однажды, выходя из палаты, он увидел, как его дочь, прижавшись лбом к стеклу окна, беззвучно плачет. Ее плечи мелко дрожали.
Вдруг в памяти всплыло его собственное детство: он, старший из пятерых, точно так же плакал от усталости и бессилия в подъезде, пока его родители ругались за дверью. Что-то екнуло внутри. Он медленно подошел и, не говоря ни слова, положил руку ей на плечо. Она вздрогнула и обернулась. В ее глазах стоял немой вопрос: «Папа?» Он впервые за все время не отвел глаз:
– Пойдем. Купим тебе кофе.
Это был всего лишь кофе. Всего одно слово. Но для Алисы это стало первым шагом. Возможно, слишком запоздалым, но началом.
Через неделю Марина сказала дочери, что на ее имя открыт счет, и там достаточно средств, чтобы уехать учиться в другой город:
– Детка, мне недолго осталось, – шептала она ей. – Но я сделала все, чтобы ты могла уйти и жить своей жизнью.
Алиса молча кивала, вытирая слезы. Она не знала, сможет ли. Потому что за 16 лет научилась только одному – жить так, будто ее нет.
После похорон Вадим не стал разговорчивее. Он практически жил на работе.
Через три года Алиса привела в дом своего парня:
– Пап, познакомься, это Артем.
Вадим кивнул, но взгляд его скользил мимо, как всегда.
Через неделю Алиса собрала вещи.
– Надолго? – равнодушно спросил Вадим, не отрываясь от газеты. – Навсегда, – тихо сказала она. – Мамы нет уже три года, я могла уехать раньше, только все хотела достучаться до тебя. Но ты так и не увидел меня. Прощай, «эта девочка» больше не будет тебя беспокоить.
Она повернулась к выходу.
– Алиса… – он тихо произнес ее имя, когда дверь уже захлопнулась.
В пустой квартире Вадим остался наедине с тишиной и внезапно нахлынувшим, запоздалым на два десятилетия, осознанием. Он не нужен своей дочери. А через месяц раздался звонок в дверь.
На пороге стояла Елена. Та самая женщина, с которой у него был долгий роман. Марина обеспечивала быт, а с Леной у него были чувства и страсть. Собственно, ради этой связи он и разрешил Марине родить. Не хотел терять привычный комфорт.
– Вадим, я беременна, – сказала Лена без предисловий. – Не от тебя. Между нами все кончено, прости.
Вадим смотрел на нее и не чувствовал ничего. Ни любви, ни страха, ни злости. Круг замкнулся. Недаром он всегда считал, что дети разрушают все.
P. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал Статьи и видео без рекламы
