— Твоя мама слишком много «считает», — с утомлением в голосе ответила Люда. — Квартира останется в моей собственности.
— Почему ты такая непреклонная? Я ведь не посторонний! — голос его начал повышаться.
— Доверие не равносильно дарению недвижимости, — невозмутимо пояснила она.
Тимур с презрением хмыкнул и замолчал, но сдаваться не планировал. На следующий день свекровь снова посетила их, на этот раз с назиданиями о «супружеском долге» и «правах мужа». Люда пресекала все разговоры одной фразой: «Этот вопрос закрыт». В ответ слышала лишь: «Ты все равно передумаешь или мы тебя заставим».
Вечером Тимур вернулся домой в угрюмом настроении.
— Ты меня ни во что не ставишь, — произнес он, даже не поздоровавшись. — Не хочешь оформить квартиру, значит, считаешь, что я не достоин быть владельцем?
— Достоинство не измеряется документом о собственности, — спокойно парировала Люда.
— Я работаю, вкладываю деньги, но никаких прав не имею! — он закричал и ударил кулаком по столу. — Подумай о нашей дальнейшей жизни!
Напряжение в воздухе сгущалось. Несколько дней в доме царила зловещая тишина. Но в четверг все вырвалось наружу.
— Сколько можно это терпеть? — ворвался Тимур на кухню. — Мне что, на колени упасть, чтобы ты согласилась признать, что я мужчина и глава семьи?
— Не повышай на меня голос, — сдержанно ответила Люда.
— Завтра же пойдешь переоформлять документы к нотариусу! — прокричал он.
— Не пойду и давай прекратим спорить! Я очень устала от этого.
— Нет, так не пойдет! — воскликнул Тимур. — Мать права, глупую настойчивость нужно пресекать!
— И каким образом ты намерен меня «пресечь»? — ледяным тоном поинтересовалась Люда.
Он приблизился, гнев отчетливо отражался в его взгляде:
— Тогда ты должна встать на колени перед моей матерью и вымаливать прощение за проявленное неуважение, если отказываешься переоформить квартиру! Зачем было ее расстраивать? У нее давление!
Люда потеряла дар речи. Вставать на колени перед свекровью – это унизительная мера, даже если она повлияла на ее давление.
Внезапно послышалось, что кто-то открывает дверь ключом. На пороге появился ее отец, Илья Николаевич, высокий, с поседевшими волосами и суровым выражением лица. В руках у него были сумки с покупками.
— Проезжал неподалеку, подумал, привезу кое-что из продуктов. Ключ у меня есть… — Его взгляд скользнул по кухне: заплаканная дочь и встревоженный зять. — Что тут стряслось?
— Да ничего особенного, просто беседуем, — смущенно пробормотал Тимур.
— «Беседуете» так, что дочь в слезах? — с удивлением спросил отец, приподняв бровь.
— Тимур настаивает, чтобы я переоформила квартиру на его имя. Угрожает.
