Пашку могли привезти в любой день недели, в любое время. «Мам, у нас билеты в кино горят, посиди с ним пару часиков!», «Мам, у Анжелы маникюр, забери Пашку из школы, ладно?». «Ладно», – вздыхала она, откладывая книгу или прерывая телефонный разговор с подругой. Она ведь мать и бабушка. Разве можно отказать? Она искала им оправдания: молодым сейчас тяжело. Живут в крохотной студии на окраине, платят кредит за машину, копят на мифическую ипотеку, работают оба с утра до ночи. Разве ей, пенсионерке, сложно помочь?
Но эта «помощь» становилась все более навязчивой и односторонней. Ее скромная пенсия, которую она привыкла растягивать на месяц, теперь улетучивалась за две недели на продукты для вечно голодной семьи сына. Ее вечера были посвящены не любимым книгам и вязанию, а мытью гор посуды и оттиранию пятен с ковра.
Ее личное пространство сжалось до размеров спальни, куда она забивалась, словно мышка в норку, когда шум в гостиной становился невыносимым. Она любила сына до самозабвения, но в этой слепой, всепрощающей любви, кажется, окончательно потеряла не только себя, но и его уважение.
Неделю назад она разговаривала по телефону с подругой, Валентиной.
— Оля, ты себя совсем не жалеешь, – беззлобно ворчала она на том конце провода. – Ты на них посмотри! Сели на шею и ножки свесили. А ты везешь. Моя бы воля, я бы твою Анжелу саму заставила свои баулы стирать!
— Валь, ну что ты такое говоришь, они же дети, – привычно оправдывала их Ольга Семёновна.
— Дети? Максиму тридцать пять, лбина здоровый! А ведут себя как подростки. Ты мать, а не прислуга. Помнишь, как твоя мама, Анна Сергеевна, говорила? «Уважение, дочка, это не то, что по праву рождения дают. Его заслужить надо. Даже у собственных детей». Золотые слова! А ты себя в жертву принесла, вот они и не ценят.
Разговор оставил неприятный осадок. Ольга Семёновна вспоминала свою мать – женщину строгую, прямую, с несгибаемым внутренним стержнем. Та никогда бы не позволила такого. Но она, Ольга, была другой – мягкой, уступчивой, боящейся обидеть. И вот результат.
Точкой кипения, последней каплей, переполнившей чашу ее ангельского терпения, стал совершенно обычный вторник. Максим и Анжела заехали вечером, сияющие и возбужденные.
— Мам, у нас новость! Бомба! – с порога заявил сын, размахивая какими-то распечатками. – Мы путевку в Турцию купили! По горящей цене! На две недели, представляешь? Наконец-то отдохнем!
— Вот это да! – искренне, по привычке, порадовалась за них Ольга Семёновна. – Молодцы, конечно, заслужили. Давно пора было на море съездить.
