— Вот документы на дачу подпиши, и всё будет хорошо! — протянула мне свекровь бумаги прямо за праздничным столом, когда гости только начали расходиться после празднования нашей с Максимом пятой годовщины свадьбы.
Я опешила. Какие документы? Какая дача? О чём вообще речь?
Тамара Петровна улыбалась своей фирменной улыбкой — той самой, которая появлялась на её лице всякий раз, когда она задумывала очередную пакость. За пять лет я научилась распознавать все оттенки её эмоций, хотя поначалу принимала эту улыбку за доброжелательность.
— Извините, но я не понимаю, о чём вы говорите, — осторожно ответила я, откладывая документы в сторону.
Максим в этот момент провожал последних гостей и ничего не слышал. Свекровь явно выбрала момент специально.
— Как это не понимаешь? — её голос стал жёстче. — Дача твоих родителей. Та самая, которую они тебе по дарственной оформили в прошлом году. Ты же теперь член нашей семьи, значит, и имущество должно быть общим.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицам. Дача моих родителей — это их труд всей жизни. Они строили её своими руками, каждый кирпичик клали с любовью. И передали мне не просто как подарок, а как семейную реликвию, которую я должна сохранить для своих детей.
— Тамара Петровна, это дача моих родителей. Они передали её мне, и я не собираюсь её никому переписывать.
— Ах вот как! — свекровь встала из-за стола, её лицо покраснело от гнева. — Значит, ты нам не доверяешь? Мы для тебя чужие люди?
— При чём тут доверие? Это семейная собственность…
— Семейная? — перебила она меня. — А мы тебе кто? Не семья? Пять лет живёшь с моим сыном, а всё своё прячешь!
В комнату вернулся Максим. Увидев наши напряжённые лица, он сразу понял, что происходит что-то неладное.
— Мам, Лена, что случилось?
— Твоя жена отказывается переписать дачу на нашу семью! — выпалила Тамара Петровна. — Я просто предложила оформить всё правильно, по-семейному, а она…
— Мама хочет, чтобы я переписала дачу моих родителей на неё, — спокойно пояснила я мужу.
Максим нахмурился. Я видела, как в его глазах промелькнула растерянность. Он всегда оказывался между двух огней, когда дело касалось конфликтов между мной и его матерью.
— Мам, зачем тебе дача Лены? У нас же есть своя.
— Была! — резко ответила Тамара Петровна. — Пока твой отец не продал её, чтобы покрыть свои долги по карточным играм! А теперь нам негде летом отдыхать!
Это была новость для меня. И судя по лицу Максима, для него тоже.
— Папа продал дачу? Когда?
— Два месяца назад. Я не хотела тебя расстраивать, — свекровь опустила глаза, изображая страдание. — Но теперь ты понимаешь, почему я прошу Лену поделиться? Мы же одна семья!
Я молчала, переваривая услышанное. Свёкор действительно любил азартные игры, это не было секретом. Но чтобы дошло до продажи дачи…
— Мам, но это же дача родителей Лены. Мы не можем просто так взять и…
— А почему не можем? — взвилась Тамара Петровна. — Ты мой сын или кто? Должен же ты обо мне позаботиться! Или эта, — она ткнула в меня пальцем, — тебе дороже родной матери?
Максим растерянно молчал. Я видела, как он мечется между нами, не зная, что сказать.
— Тамара Петровна, — начала я максимально спокойно, — я понимаю вашу ситуацию. Но дача — это не просто недвижимость. Это память о моих родителях, место, где прошло моё детство. Я не могу просто так взять и отдать её.
— Не отдать, а поделиться! — поправила меня свекровь. — Оформим на троих — на меня, тебя и Максима. Что тут такого?
— А зачем вам это? У вас же есть квартира в центре города.
