Нина только головой покачала.
Дома вечером Лиза все уши прожужжала Боре про то, какой замечательный соседский мальчик Коля.
— У него мама может умереть. Очень больная.
— Ну, во-первых, она ещё не умерла. А во-вторых, это просто какой-то совершенно посторонний мальчик. Прекрати мне его впаривать!
Борис, конечно, при всех своих достоинствах: любви к жене, заботе о ней, внешности, уме, и прочем, начинал карьеру простым строителем. Лексикон периодами оставлял желать лучшего.
— Ты меня не любишь! – немедленно перешла к шантажу Лиза.
— Я тебя не люблю? Я тебя так люблю, что готов прожить с тобой жизнь без детей. Ну, бывает и такое. Будем любить друг друга. Но это не повод одному из нас превращаться в ребенка.
— Я? Я превращаюсь в ребёнка?!
— А кто, я что ли? Увидела игрушку, и «дай»! Что это такое вообще? А это – не игрушка. Живой мальчишка. При живой матери.
— Если бы ты его видел только… наше знакомство началось с того, что Коля меня обнял. Потому что я плакала.
В тот вечер они так и не поняли друг друга. На следующий день Лиза, проводив мужа на работу, помчалась к матери. Она весь день провозилась с Колей, и твёрдо решила, что этот мальчик должен быть её сыном. Лучше она всё равно не найдёт. Боря что-то там бубнил про суррогатное материнство… да зачем?! Когда вот оно. Уже есть, чудо это.
В выходные она всё-таки потащила мужа знакомиться с Колей. Борис смотрел на мальчика, серьёзного не по годам, не шкодного, и действительно очень, очень приятного: чистый, глазастый, лишнего не болтает. Когда уходили, Коля первым протянул Борису руку, чтобы тот её пожал на прощание. И этот мужской жест в четыре года вместо сопливых обнимашек впечатлил Бориса больше всего.
А Лиза перед уходом вцепилась в мальчика, как утопающая. Не отодрать. Так он ей пришёлся по душе. Хотя, Борис теперь немного понимал жену…
В воскресенье вечером он сказал Лизе:
— Ладно. Я правда не очень понимаю, как можно прийти к женщине и сказать: «Вы умираете, отдайте нам вашего сына». Глупость какая-то.
— Ну… мы же вежливо скажем. Предложим. Я уже всё узнала. Она просто должна написать заявление, что в случае её смерти мы будем опекунами Коли.
— А если она выздоровеет?
— Да и дай ей Бог! Лишь бы Коле было хорошо.
И зажмурилась, чтобы Борис не увидел ничего лишнего в её глазах. Непрошенного, недоброго. Муж только головой покачал…
В понедельник Мария выписалась из больницы и забрала Колю домой. Лиза в тот же день сунулась к ней со своим предложением, и получила в ответ жуткий скандал:
— Что удумали?! Отнять у матери единственного сына! Да никогда, – слышишь, — ты его не получишь! Заявление ей какое-то! Я тебе дам, заявление. Такое заявление устрою, костей не соберёшь!
— Мам, не кричи на Лизу. – сказал Коля.
— О! Смотрите! Уже и ребёнка против меня настроили! А я-то, дура, думала, по-соседски помогают. Марш в комнату!
Коля отступил. Мария теснила Лизу к выходу.
— Да вы поймите, случись с вами что, и Колю заберут в детский дом! А так его возьмём мы… — пробовала Лиза воззвать к здравому смыслу Маши.
— Не дождётесь! – отрезала та, и захлопнула дверь перед носом у женщины.
На дворе стоял октябрь.
