Они помолчали несколько секунд.
— Я тут пирог испёк сам вчера… Сгорел немного, но всё равно съел половину, — неловко засмеялся Михаил.
— Ну хоть что-то новое освоишь за этот месяц, — сказала она мягче.
— Да я… гуляю много теперь.
Разговор получился коротким и немного смущённым. Но после него обоим стало легче — будто из-под кожи вынули занозу.
Во второй половине месяца Ирина заметила: ей стало проще дышать без постоянной тревоги за кого-то ещё. Она вспомнила о своей старой мечте — записаться на курс рисования. Теперь никто не возразит против её трат или поздних возвращений домой. На первом же занятии акварелью она перепачкала кисть синей краской и рассмеялась сама над собой.
Михаил стал дольше задерживаться после занятий с учениками — обсуждали стихи Бродского или рассказы Чехова. Одна из коллег предложила вместе сходить на выставку фотографий в центр города. Он согласился почти машинально и только по дороге понял: раньше обязательно согласовывал бы такие вещи с Ириной. На выставке он долго рассматривал фотографии старых дворов и поймал себя на мысли, что хочет рассказать Ирине о своих впечатлениях.
К концу месяца они оба стали чувствовать тоску по дому — но не столько по стенам или вещам, сколько друг по другу. Ирина вечером взяла чашку с трещиной и долго держала её в руках: клей держался крепко, но линию разлома было видно при ярком свете лампы.
На следующий день Михаил позвонил первым:
— Я тут подумал… Давай встретимся? Просто погулять.
Они встретились у парка неподалёку от их дома. Сначала шли молча; потом разговор завязался сам собой — о погоде, о дочери (которая иногда звонила им обоим), о мелочах быта без друг друга. По пути домой Михаил осторожно взял Ирину за руку:
— Ты знаешь… Я скучал по тебе. Не по привычкам нашим дурацким или крикам из-за посуды… А по тебе самой.
Ирина улыбнулась чуть смущённо:
Дома они пили чай из разных кружек; чашка с трещиной стояла между ними на столе как знак чего-то важного: можно разбиться и снова стать целым — если бережно относиться друг к другу и не бояться перемен.
Прошёл ещё месяц до полного возвращения Михаила домой: они решили двигаться медленно, чтобы не повторять старых ошибок. Теперь у каждого появилось больше личного пространства; вечерами они иногда сидели вместе молча или смотрели разное кино на двух экранах в одной комнате.
Иногда трещина на чашке напоминала Ирине о недавних страхах и боли — но теперь она видела в ней не только слабость фарфора, а прочность тонкой линии клея между двумя частями одного целого.
Ваши лайки и слова — наша опора. При возможности поддержите рублём через кнопку «Поддержать»: безопасная встроенная функция Дзена, без сторонних ссылок. Поддержать ❤️.
