— Ага, — подала голос Кира, не глядя на него. — И любовник у меня, и недвижимость, и вообще я, видимо, глава ОПГ. Документы, подтверждающие расходы с моей стороны, у меня при себе. И уж извините, но снимать квартиру из-за того, что человек живёт под одной крышей с родительницей, которая прячет мои тапки — это вопрос выживания, а не романтики.
Судья кивнула. Адвокат Киры говорил чётко. Он показывал: да, квартира оформлена на бабушку, да, потом перешла по наследству, но в браке были вложения — общие. Мебель, техника, даже ремонт на кухне. Всё — по чекам, по датам. А вот Стас не вложил ни рубля. Потому что всё покупала Кира.
Мама Стаса не выдержала: — Но это же ерунда! У нас с сыном всегда были хорошие отношения. Кира просто хочет нас разъединить! Она разрушила брак и теперь требует долю! За что?
Кира посмотрела на неё, как смотрят на особо настойчивую мошку.
— За десять лет ежедневного унижения. За то, что вы однажды назвали меня «девкой из Подмосковья». За то, что я вытирала пыль с ваших туфель, когда вы приходили, чтобы «убрать по-нормальному». За то, что вы учили моего мужа молчать, а меня — благодарить за подачки. Вот за это.
Тишина была такая, что судье пришлось постучать ручкой.
Решение отложили на неделю.
Кира вышла на улицу, дрожала. Не от холода — от ярости. От всего того, что копилось годами. Она не заметила, как к ней подошёл человек.
— Кира? Привет, — это был Марк. Да, тот самый. Случайный. — Не сегодня, Марк, — выдохнула она. — Я развёлся. Всё сам. Хотел сказать, что если тебе нужно просто… выговориться…
Она посмотрела на него. Без злости. Без страсти. Как на старую фотографию — мило, но не твоё.
— Спасибо. Но мне сначала нужно выиграть квартиру. А потом, может быть, жизнь.
Через неделю суд огласил: квартира делится пополам. С учётом вложений, Кира имеет право на 50%. Сожительствовать с бывшим супругом — не обязанность, и уговаривать её съехать — тоже незаконно.
Мама Стаса плакала. Стас стоял бледный.
— Поздравляю, — бросил он, подходя к Кире на улице. — Ты добилась своего. Надеюсь, жить с этим сможешь.
— А ты сможешь — жить с мамой? — усмехнулась она. — Удачи вам, дорогие мои.
Она продала свою долю агенту, который специализировался на выкупе. Чуть дешевле, чем хотела, но с лёгким сердцем. Стасу осталось либо выкупать, либо уживаться с чужим владельцем. Через месяц ей пришло сообщение:
«Ты знала, что агент сдал её мигрантам? Они жарят рыбу на балконе!»
Кира не ответила. Она сидела в новой квартире — съёмной, но просторной. Впервые — одна. Без осуждений. Без чужих тапок. Без запаха чужих котлет.
Она смотрела в окно, пила кофе и думала, что самое главное она наконец выиграла. Себя.
