Юрка встал, пошёл к выходу. У двери обернулся:
— Ты пожалеешь, Света. Сын тебе этого не простит.
— Сын уже всё знает, — ответила тихо. — Он сам посоветовал мне юриста.
Это была правда. Вчера Димка приехал, выслушал всё молча. Потом обнял:
— Мам, я давно знал, что отец… такой. Просто надеялся, что с тобой он будет человеком.
Вышли из суда под мелкий дождь. Ольга раскрыла зонт:
— Победу. Вы отстояли своё право. Не каждая женщина на это способна.
Покачала головой. Какая победа? Двадцать лет жизни оказались ложью. Человек, которому доверяла, предал ради квадратных метров.
— Знаете, — сказала Ольга, — у меня есть предложение. В нашем центре помощи нужен консультант. Работать с женщинами, попавшими в похожие ситуации. Зарплата небольшая, но…
— Я подумаю, — перебила её.
Но уже знала, что соглашусь.
Прошло три месяца. Сижу в небольшом кабинете общественной приёмной. Напротив — Валентина Ивановна, седая женщина с испуганными глазами. История как под копирку — муж оформил кредит по поддельной доверенности.
— Не бойтесь, — говорю спокойно. — Сейчас разберёмся. Покажите документы.
Она достаёт помятые бумаги дрожащими руками. Узнаю себя три месяца назад — тот же страх, та же растерянность.
— Знаете, со мной была похожая история…
Рассказываю. Она слушает, постепенно расправляет плечи. Когда понимает, что не одна такая — становится смелее.
— Значит, можно бороться?
— Нужно. Запишите телефон юриста…
На столе — фотография Димки с невестой. Женятся летом, уже приглашение прислали. Юрку не позвали — сын сам так решил. Говорит, не может простить предательство.
А я простила. Не его — себя. За доверчивость, за слепоту, за годы терпения. Простила и отпустила.
Вечером возвращаюсь в пустую квартиру. Юрка съехал сразу после суда — сняял комнату где-то на окраине. Иногда встречаемся в магазине, киваем друг другу. Чужие люди.
Завариваю чай в той самой кружке с котиками. Сажусь у окна. За стеклом — майский вечер, цветущие яблони во дворе. Красиво.
Звонит телефон. Ольга:
— Света, завтра к нам придёт женщина со сложным случаем. Справишься?
И это правда. Теперь я точно знаю — справлюсь. Потому что прошла через ад подделанной подписи и вышла с другой стороны. Не сломанной — закалённой.
Смотрю на своё отражение в тёмном окне. Морщинки в уголках глаз, седина в волосах. Но взгляд — живой. Впервые за много лет — по-настоящему живой.
Это моя новая жизнь. В которой я больше не жертва. В которой я — Светлана Петровна Кузнецова, женщина, умеющая защищать себя и других. И знаете что? Мне это нравится.
Другие читают прямо сейчас
