Марина протирала кастрюлю до блеска, когда услышала знакомый скрип ключа в замке. Юрий домой рано сегодня, подумала она, продолжая натирать дно кастрюли. Он прошёл в кухню, открыл холодильник, достал минералку. Не поздоровался — обычное дело.
— Марина, — голос у него был какой-то странный, как будто репетировал что-то. — Светка теперь будет с нами жить.
Она замерла, тряпка в руке. Повернулась к нему:
— Ну, Светлана. Моя сестра. Ей некуда деваться, съём закончился. Я её уже предупредил, что приедет сегодня.
Марина смотрела на мужа, не веря своим ушам. Тридцать лет замужества, и он ни разу не спросил её мнения о таких вещах. Ни разу. Даже когда решал купить машину или переделать ванную. Как будто она просто часть мебели в этом доме.
— Юра, ты мог бы спросить…
— Да что тут спрашивать? — он махнул рукой. — Это же моя сестра. Пустяки.
В коридоре раздались шаги. Тяжёлые, решительные. Потом стук — кто-то ставил сумки на пол. Много сумок.
— Юрка! Я приехала! — голос Светланы звучал так, будто она возвращалась в собственный дом после долгого отсутствия.
Юрий вышел в коридор, Марина услышала, как они обнимаются, смеются. Она стояла на кухне, держа в руках кастрюлю, и думала: «Он даже не взглянул на меня. Ему всё равно, что я почувствую».
Что-то внутри неё дрогнуло. Не злость — она привыкла не злиться. Скорее… удивление? Нет, не то слово. Марина наконец поняла: ей больно. Не от того, что Светлана будет жить с ними. А от того, что мнение жены ничего не значит в её собственном доме.
Она поставила кастрюлю в шкаф и пошла встречать гостью. «Нет, не гостью, — поправила себя. — Новую жильцу. Которую мне даже не представили толком.»
Невидимка в собственном доме
Прошла неделя, и Марина чувствовала себя призраком. Светлана вела себя так, словно эта квартира принадлежала ей, а не брату и его жене. Утром первая занимала ванную, потом хозяйничала на кухне, передвигая всё с своих мест.
— Марина, почему посуду ты ставишь так неудобно? — спросила Светлана, перекладывая тарелки в другой шкаф. — И зачем столько кастрюль? У тебя же маленькая семья.
Марина молчала. Она выучилась молчать тридцать лет назад, когда только вышла замуж. Тогда свекровь тоже любила переставлять её вещи, критиковать каждый шаг. Юрий привык, что жена не возражает, не спорит, не защищает свою территорию.
— А цветы твои завяли, — продолжала Светлана, выбрасывая герань, которую Марина выращивала пять лет. — Я принесу новые, красивые.
Вечером за ужином Светлана начала давать советы семейной жизни:
— Юрка, почему Марина так редко готовит мясо? Мужчине нужно питание. И вообще, выглядит она бледно, витаминов не хватает.
Юрий кивал, соглашался. На жену даже не смотрел. Как будто её не было за столом.
— Знаешь, Света, ты лучше не вмешивайся в наши дела, — попыталась сказать Марина, но голос прозвучал неуверенно, почти шёпотом.
