Лена сидела за кухонным столом своей съёмной квартиры, глядя на стопку бумаг. Счета за операцию, выписка из банка, договор с клиникой – всё, что она собрала, чтобы помочь маме. Но каждый раз, когда она смотрела на эти цифры, внутри поднималась волна гнева. Саша. Его чёртова BMW. И родители, которые до сих пор защищали его, даже после всего.
За окном моросил дождь, стучал по подоконнику, как будто напоминая, что время не ждёт. Лена потёрла виски, пытаясь прогнать головную боль. Она согласилась помочь, но её условие – пересмотр завещания – повисло в воздухе. Отец обещал поговорить, но с тех пор прошло пять дней, а он молчал. Мама всё ещё была в больнице, операция прошла успешно, но восстановление обещало быть долгим. И дорогим.
– Ну и где ты, Саша? – пробормотала Лена, глядя на телефон. Она звонила брату каждый день, но он либо сбрасывал, либо отвечал коротким «позже перезвоню». Позже так и не наступало.
В больнице было тихо, только где-то в конце коридора скрипели колёса каталки. Лена сидела у маминой палаты, сжимая в руках бумажный стаканчик с остывшим кофе. Она приехала сразу после работы, не успев даже переодеться – в строгой серой юбке и белой блузке она выглядела чужой среди больничной суеты.
– Лен, ты пришла, – мама слабо улыбнулась, когда Лена вошла. Её лицо всё ещё было бледным, но глаза уже не такие тусклые. – Как ты, доченька?
– Нормально, – Лена присела на край кровати, стараясь не смотреть на трубки и датчики. – Ты как?
– Лучше, – мама сжала её руку. – Врачи говорят, скоро домой. Спасибо тебе… Я знаю, что это не просто.
Лена кивнула, чувствуя, как горло сжимается. Она хотела спросить про завещание, про Сашу, но не могла. Не сейчас, когда мама выглядела такой хрупкой.
– Где папа? – спросила она вместо этого.
– Пошёл в аптеку, – мама вздохнула. – Он переживает, Лен. Мы оба переживаем. Знаю, что ты обижена…
– Обижена? – Лена невольно повысила голос, но тут же осеклась. – Мам, это не обида. Это… несправедливость. Вы с папой решили, что я не достойна наследства, а Саша – достойный. А теперь он продал квартиру, и вы звоните мне.
Мама опустила глаза, теребя край больничного одеяла.
– Мы думали, что так будет лучше, – тихо сказала она. – Саша… он всегда был таким… потерянным. Мы боялись, что без нашей помощи он совсем пропадёт.
– И где он теперь? – Лена почувствовала, как гнев снова подступает. – Пропал? Или катается на своей новой машине, пока вы тут по больницам?
– Лен, не надо, – мама посмотрела на неё с болью. – Он наш сын. Мы не можем его бросить.
– А меня можете? – слова вырвались прежде, чем Лена успела их остановить. Она встала, чувствуя, как слёзы жгут глаза. – Я поговорю с папой. Но моё условие остаётся. Или поровну, или я больше не смогу помогать.
Мама молчала, и Лена вышла из палаты, не оглядываясь. Ей нужно было вдохнуть, почувствовать, что она всё ещё контролирует хоть что-то в своей жизни.
На следующий день Лена решила, что хватит ждать. Она набрала номер Саши ещё раз. На этот раз он ответил – после шестого гудка, когда она уже собиралась сбросить.
– Лен, ну чего тебе? – голос брата был раздражённым, с лёгкой хрипотцой, как будто он только что проснулся.
– Чего мне? – Лена сжала телефон. – Саш, ты продал квартиру. Ту самую, которую тебе отдали родители. И где ты теперь? Почему не помогаешь?
– Ох, началось, – Саша хмыкнул. – Лен, не лезь, а? Это моё дело. Я в бизнес вложился, скоро всё вернётся.
– В бизнес? – Лена почти кричала. – Ты купил машину! Мама в больнице, им нужны деньги, а ты…
– Да ладно тебе, – перебил он. – Они всегда справлялись. И ты, мисс Самостоятельность, тоже. Я что, должен теперь за всех отдуваться?
– Ты получил всё наследство! – Лена чувствовала, как голос срывается. – А я – ничего. И теперь ты мне говоришь, что это не твоя проблема?
– Слушай, – Саша понизил голос, и в нём появилась сталь. – Ты всегда была папиной любимицей. Училась, работала, всё по уму. А я что? Я всегда был тот, кто «не оправдал». Так что не надо мне лекции читать.
Лена замерла. Она никогда не думала, что Саша мог чувствовать себя обделённым. Но это не оправдывало его поступков.
– Саш, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – я не хочу ссориться. Но если ты не начнёшь помогать, я сделаю всё, чтобы наследство пересмотрели.
– Удачи, сестрёнка, – он хохотнул, но смех был нервным. – Посмотрим, кто кого.
Он сбросил вызов, и Лена осталась стоять посреди своей маленькой кухни, чувствуя, как сердце колотится. Она знала, что Саша не сдастся просто так. Но и она не собиралась отступать.
Через два дня отец позвонил снова. Его голос был усталым, но в нём появилась какая-то новая нотка – решимость, которой Лена раньше не слышала.
– Лен, – сказал он, – мы с мамой поговорили. И… ты права. Мы были несправедливы.
Лена замерла, не веря своим ушам.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила она.
– Завещание, – отец кашлянул. – Мы готовы его пересмотреть. Поровну. Как ты и хотела.
Лена почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Она ждала этого момента, но теперь, когда он наступил, не знала, что сказать.
– Спасибо, пап, – наконец выдавила она. – Это… это важно для меня.
– Но есть одно «но», – добавил он, и Лена напряглась. – Саша. Он… он не в восторге от этой идеи.
– Не в восторге? – Лена усмехнулась. – Он продал квартиру, пап. Продал и промотал деньги. А теперь что, хочет ещё и дачу продать?
– Он говорит, что это его, – отец вздохнул. – И что мы не имеем права менять завещание.
– Не имеете права? – Лена почувствовала, как гнев снова вспыхивает. – Пап, это ваше решение. Вы с мамой ещё живы, слава богу. Вы можете делать с завещанием что угодно.
– Я знаю, – тихо сказал отец. – Но он… он угрожает судом.
– Судом? – Лена рассмеялась, но смех был горьким. – Пусть попробует. Я найду юриста. И поверь, я не дам ему снова всё разрушить.
