– Знаю, – он вздохнул. – Но я попробую.
Света посмотрела на него. Женя был высоким, с добрыми карими глазами и лёгкой щетиной. Её Женя. Тот, кто всегда поддерживал, кто смеялся над её шутками, кто обнимал её, когда она плакала. Но сейчас она видела в нём не только мужа, но и мальчика, который не может сказать «нет» своей маме.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но если ничего не изменится, Жень, я не знаю, как мы будем жить.
Он кивнул, и в его взгляде мелькнула тревога. Света отвернулась к морю, чувствуя, как внутри нарастает буря. Она не хотела ссориться. Не хотела ставить ультиматумы. Но этот дом был их с Женей, а не всей его родни. И она не собиралась превращать его в бесплатный курорт.
На следующей неделе дом наполнился шумом. Тамара Николаевна приехала первой, с огромным чемоданом и сумкой, набитой домашними заготовками. За ней подтянулись тётя Надя с мужем, тётя Люба и трое племянников – Лёва, Маша и маленький Дима, которому едва исполнилось пять.
– Светочка, какая красота! – Тамара Николаевна ворвалась в дом, раскинув руки. – Это ж настоящий рай! А ты всё про ремонт твердила!
Света натянуто улыбнулась, глядя, как свекровь уже хозяйничает на кухне, раскладывая банки с соленьями.
– Тамара Николаевна, – начала она, – мы ещё не всё распаковали. Может, вы пока…
– Да брось ты, – свекровь махнула рукой. – Мы сами разберёмся! Где тут спальни? Лёва, Маша, не бегайте, полы новые!
Света посмотрела на Женю, который тащил чемоданы тёти Нади. Он поймал её взгляд и виновато пожал плечами.
Дети тут же помчались к морю, оставляя за собой следы песка. Тётя Люба начала громко обсуждать, как лучше организовать обед, хотя никто её об этом не просил. Тётя Надя жаловалась на радикулит, а её муж, дядя Коля, молча курил на террасе, пепел сыпался на новый деревянный пол.
– Жень, – Света поймала мужа в коридоре, – ты говорил с мамой?
– Пытался, – он понизил голос. – Но она… ты же знаешь, как она умеет перевести тему.
– Пытался? – Света почувствовала, как в груди закипает злость. – Женя, это не попытка! Это наш дом!
– Свет, дай мне время, – он умоляюще посмотрел на неё. – Они же ненадолго.
– Ненадолго? – она указала на чемоданы, которые громоздились в прихожей. – Это похоже на пару дней?
Женя открыл рот, но тут в коридор влетела Тамара Николаевна:
– Света, у вас соль где? Я борщ затеяла, а то дети голодные!
– Тамара Николаевна, – Света старалась говорить спокойно, – мы планировали пиццу заказать. Не надо борщ.
– Пиццу? – свекровь всплеснула руками. – Да что это за еда? Химия одна! Нет уж, я нормальную еду приготовлю.
Света сжала кулаки и вышла на улицу. Море шумело, волны лизали берег, но даже этот звук не мог её успокоить. Она чувствовала себя чужой в собственном доме.
Вечером за ужином было шумно. Дети кричали, тётя Люба рассказывала, как в её молодости готовили настоящий борщ, а Тамара Николаевна раздавала всем указания:
– Света, картошку чисти мельче, а то не проварится. Женя, сходи за дровами, вечером шашлык сделаем.
Света молча резала картошку, чувствуя, как внутри всё кипит. Она хотела крикнуть, что это её кухня, её дом, её жизнь. Но вместо этого только кивала, боясь сорваться.
После ужина, когда все разошлись по комнатам, она вышла на террасу. Женя нашёл её там, сидящую на ступеньках с бокалом вина.
– Прости, – тихо сказал он, садясь рядом. – Я не думал, что так выйдет.
– Не думал? – она посмотрела на него, и в её глазах блеснули слёзы. – Женя, ты их всех пригласил. Без меня. Без единого слова.
– Я… – он замялся. – Мама так просила. Сказала, что это семейная традиция, что все должны быть вместе…
– А я? – её голос сорвался. – Я для тебя не семья?
Женя молчал, глядя на море. Света чувствовала, как между ними растёт стена. Она любила его, но сейчас не знала, как пробиться через его привычку угождать всем, кроме неё.
– Я не могу так, Жень, – наконец сказала она. – Если ничего не изменится, я уеду. В город. Одна.
Он повернулся к ней, в его глазах была паника.
– Света, не надо, – он взял её за руку. – Я всё исправлю. Обещаю.
– Исправишь? – она горько усмехнулась. – Тогда начни с того, чтобы сказать своей маме «нет».
Женя кивнул, но в его взгляде не было уверенности. Света отвернулась, глядя на тёмное море. Она знала: если он не справится, ей придётся сделать это самой. И она не была уверена, готова ли к такому шагу.
Дни шли, а дом превратился в хаотичный лагерь. Племянники носились по комнатам, оставляя за собой крошки и игрушки. Тётя Надя жаловалась на сквозняки, хотя окна были закрыты. Тётя Люба переставила всю посуду на кухне, заявив, что так удобнее. А Тамара Николаевна командовала всеми, словно генерал.
– Светочка, ты бы полы помыла, – небрежно бросила она за завтраком. – Дети натоптали, нехорошо.
Света стиснула зубы, но промолчала. Она уже третий день подряд драила полы, готовила завтраки, обеды и ужины, пока гости наслаждались морем. Женя помогал, но как-то вяло, будто боялся обидеть маму.
– Жень, – шепнула она ему, когда они остались на кухне, – ты говорил с ней?
– Пытался, – он вздохнул. – Она сказала, что мы должны быть благодарны, что у нас такая большая семья.
– Благодарны? – Света чуть не задохнулась. – За что? За то, что я теперь прислуга в своём доме?
Женя виновато опустил глаза.
Вечером, когда все собрались на террасе, Тамара Николаевна вдруг объявила:
– Мы с сёстрами решили остаться до конца августа. Детям полезно море, да и вам с Женей не помешает помощь по дому!
