– А я? – Лена повернулась к нему, и в её глазах блеснули слёзы. – А мы с детьми? Мы тоже твоя семья, Олег. Но почему-то твои родственники всегда важнее.
Он молчал, и это молчание было хуже любого ответа.
– Я не прошу тебя их выгонять, – продолжила Лена. – Я просто хочу, чтобы ты хотя бы раз спросил меня, чего хочу я. Чтобы ты сказал своей маме или сестре: «Подождите, я поговорю с Леной». Это так сложно?
– Я попробую, – наконец сказал он. – Правда попробую.
Но Лена не была уверена, что верит ему. Она закрыла глаза, слушая, как дождь стучит по окну, и подумала, что если ничего не изменится, она просто не выдержит. А что будет дальше – она даже боялась представить…
На следующее утро Галина Ивановна уехала, оставив после себя три банки варенья и лёгкое чувство вины у Лены. Она не хотела быть «плохой невесткой», но и молчать больше не могла.
– Мам, а можно я сегодня на танцы схожу? – спросила Катя за завтраком, глядя на Лену с надеждой.
– Конечно, милая, – Лена улыбнулась, чувствуя, как в груди становится чуть легче. – И мы с Мишей сходим в парк, покормим уток.
– А папа? – Катя посмотрела на Олега, который молча ел яичницу.
– Папа с нами, – Лена взглянула на мужа. – Правда ведь?
Олег кивнул, но в его глазах была какая-то неуверенность.
– Правда, – сказал он. – Только… мне звонила Ира. Говорит, у них с мужем какие-то проблемы с машиной. Просила, чтобы я заехал, посмотрел.
Лена почувствовала, как её пальцы сжимаются в кулаки.
– Сегодня? – тихо спросила она.
– Ну… да, – Олег отвёл взгляд. – Это ненадолго. Я быстро.
– Конечно, – Лена встала из-за стола, убирая тарелки. – Быстро. Как всегда.
Она вышла на балкон, чтобы вдохнуть холодный утренний воздух. Дождь перестал, но небо было серым, как её настроение. Внизу, во дворе, соседка выгуливала собаку, а двое пацанов гоняли мяч. Обычная жизнь. Почему же у неё не получается жить так же – просто и спокойно?
Весь день Лена старалась держать себя в руках. Она отвела Катю на танцы, погуляла с Мишей в парке, даже купила им мороженое, хотя обычно была против сладкого перед ужином. Но внутри всё равно тлело раздражение. Олег вернулся только к вечеру, пахнущий машинным маслом и усталостью.
– Всё починил? – спросила Лена, не глядя на него.
– Да, – он кивнул, снимая куртку. – У них там что-то с карбюратором было.
– А ты, конечно, не мог сказать, что у тебя свои планы? – её голос был спокойным, но в нём чувствовалась сталь.
– Лен, ну это же Ира. Она одна с двумя детьми, пока её муж в командировке.
– А я? – Лена повернулась к нему. – Я тоже одна с двумя детьми, пока ты чинишь машины, копаешь огороды или пьёшь чай с тётей Любой. Почему твоя сестра важнее меня?
– Я не говорил, что она важнее, – Олег повысил голос. – Но ты ведёшь себя так, будто моя семья – это какое-то наказание!
– А ты ведёшь себя так, будто меня вообще нет! – выпалила Лена. – Будто мои желания, мои планы – это пустое место!
Дети, услышав крики, притихли в своей комнате. Лена заметила, как Катя выглядывает из-за двери, и тут же замолчала, чувствуя вину.
– Давай не при детях, – тихо сказал Олег.
– Хорошо, – Лена кивнула, стараясь успокоиться. – Но этот разговор не закончен.
Следующие дни прошли в напряжённой тишине. Олег старался быть дома, помогал с детьми, даже предложил сходить в кино всей семьёй. Но Лена чувствовала, что это временно. Стоило телефону зазвонить, и он снова мчался на помощь кому-то из родственников. А она оставалась одна – с уборкой, готовкой и чувством, что её жизнь ей больше не принадлежит.
В пятницу вечером, когда дети уже спали, Лена сидела на кухне с ноутбуком, пытаясь закончить отчёт для работы. Олег вошёл, держа в руках телефон.
– Лен, тут такое дело… – начал он, и она уже знала, что сейчас будет.
– Кто на этот раз? – устало спросила она.
– Мама звонила. Говорит, у них с папой годовщина свадьбы на следующей неделе. Хотят, чтобы мы приехали к ним в субботу. Вся семья будет.
Лена закрыла ноутбук и посмотрела на мужа.
– Нет, – твёрдо сказала она.
– Что? – Олег растерялся.
– Я сказала – нет. Мы не поедем. У нас свои планы. Я записала Катю на мастер-класс по рисованию, а Мишу – на футбол. И я хочу, чтобы мы провели вечер вместе. Без твоей родни.
– Лен, это их годовщина, – Олег нахмурился. – Как я могу отказаться?
– Очень просто, – Лена встала, глядя ему прямо в глаза. – Ты скажешь: «Мам, у нас свои планы, давай отметим в другой день». Или ты хочешь, чтобы я сама это сказала?
Олег молчал, и в этом молчании Лена почувствовала, что стоит на краю. Ещё один шаг – и всё может рухнуть. Но отступать она больше не собиралась.
– Ты обвиняешь меня в эгоизме, – тихо сказала она. – А сам не видишь, что твоя семья использует нас. Они не спрашивают, удобно ли нам. Они просто решают, что мы должны быть на месте. И ты соглашаешься. Всегда.
– Это не так, – возразил Олег, но его голос звучал неуверенно.
– Тогда докажи, – Лена скрестила руки. – Позвони своей маме и скажи, что мы не приедем.
Олег смотрел на неё, и в его глазах мелькали сомнения, обида, растерянность. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент телефон снова зазвонил. Лена увидела на экране имя – Ира.
– Ответь, – холодно сказала она. – И реши, с кем ты хочешь проводить свои выходные. Со мной и детьми или с ними.
Она вышла из кухни, оставив Олега с телефоном в руке. Сердце колотилось, но внутри росло странное чувство – будто она наконец-то сделала шаг, который давно откладывала. Что будет дальше – она не знала. Но одно было ясно: так, как раньше, больше не будет…
Олег так и не ответил на звонок сестры. Телефон звонил ещё несколько секунд, потом замолчал, оставив в кухне тяжёлую тишину. Лена стояла в коридоре, прижавшись спиной к стене, и слушала, как бьётся её сердце. Она ждала – шагов, голоса, чего угодно, что покажет, что Олег понял её. Но он молчал. И это молчание резало сильнее любых слов.
– Лен, – наконец позвал он, и в его голосе было что-то новое – неуверенность, почти растерянность.
Она вернулась в кухню, скрестив руки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Олег сидел за столом, глядя на телефон, словно тот мог дать ответы.
– Я не знаю, как это сделать, – тихо сказал он, не поднимая глаз. – Не знаю, как сказать маме, что мы не приедем. Она обидится. Ира тоже. Они все обидятся.
Лена почувствовала, как внутри снова закипает раздражение, но подавила его. Она села напротив, стараясь говорить спокойно.
– Олег, я не прошу тебя ссориться с ними. Я прошу, чтобы ты поставил нас – меня, Катю, Мишу – на первое место. Хотя бы иногда.
Он поднял взгляд, и в его глазах мелькнула боль.
– Ты думаешь, я вас не ставлю на первое место? – спросил он. – Всё, что я делаю – работа, помощь родителям, сестре – это для нас. Для нашей семьи.
– Тогда почему я чувствую себя невидимкой? – Лена наклонилась к нему, её голос задрожал. – Почему я должна жертвовать своими выходными, своими планами, чтобы угодить всем, кроме нас самих?
Олег открыл рот, но не успел ответить – в кухню вбежал Миша, держа в руках пластиковый грузовик.
– Пап, смотри, у машины колесо отвалилось! – он ткнул игрушку Олегу под нос. – Почини!
Олег улыбнулся, хотя улыбка вышла вымученной, и взял грузовик.
– Сейчас, сынок, – он покрутил игрушку в руках. – Давай я приклею.
Лена смотрела на них, и её сердце сжалось. Она любила Олега. Любила его за то, как он возится с детьми, как чинит их игрушки, как смеётся над их шутками. Но сейчас эта любовь боролась с усталостью, с чувством, что она тонет в чужих ожиданиях.
Пока Олег возился с грузовиком, Лена встала и начала готовить ужин. Картошка шипела на сковороде, запах лука заполнил кухню. За окном снова зарядил дождь, и капли стучали по стеклу, как метроном, отмеряющий её мысли. Она резала морковь, стараясь сосредоточиться на движении ножа, но в голове крутился их разговор.
– Я поговорю с мамой, – вдруг сказал Олег, не отрываясь от игрушки. – Завтра. Обещаю.
Лена замерла, не веря своим ушам.
– Правда? – тихо спросила она.
