В пятницу она вернулась чуть раньше обычного. На кухне — тишина. Но в гостиной… громкая музыка. Миша и его двое друзей. Пакеты, банки, смех. На ковре — следы грязных ботинок.
— Миша! — голос Тани сорвался. — Что это опять? — Отдыхаем! — крикнул он, перекрывая музыку. — Выходные же! — У себя отдыхай! — Так я и у себя! — ответил он и хохотнул.
Таня подошла к колонке и выключила звук. — Вон отсюда, — сказала она тихо. — Сейчас же. — О, пошло весёлое, — усмехнулся друг Миши. — А что, жена старшего разрешения не дала? Все засмеялись.
— Вон, я сказала. — Таня подняла голос. — Из моего дома! — Ты чё, совсем с катушек съехала? — Миша встал, навис над ней. — Это теперь и мой дом тоже. — Нет. — Таня смотрела ему прямо в глаза. — Это мой дом. — Костя так не думает, — усмехнулся он. — — Тогда пусть Костя сам решает, где он хочет жить — здесь или с тобой на диване!
Миша шагнул ближе, в его взгляде мелькнула агрессия. — Ты на кого голос повышаешь? Таня не отступила. — На того, кто живёт за мой счёт и считает, что мне можно хамить.
Он уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в коридоре хлопнула — вернулся Костя. Он увидел сцену и застыл. — Что здесь происходит? — Твоя жена нас выгоняет, — бросил Миша. — Потому что вы пьёте у меня дома и ведёте себя как… — Таня не договорила.
Костя потер виски: — Господи, да вы оба меня достали. Таня, ну нельзя же так с братом. Он же не чужой! — Он — не чужой, но и не хозяин! — воскликнула она. — А ты — молчишь, как всегда!
— Я просто не хочу скандалов! — А я не хочу жить на помойке!
Миша ухмыльнулся: — Вот и живи где хочешь. Никто не держит.
Эта фраза прозвучала, как выстрел. Таня будто замерла. Потом медленно повернулась к Косте: — Ты слышал? Он молчал. — Ты хоть что-то скажешь? — Таня… — начал он тихо. — Ну ты сама видишь, у него трудный период. — Трудный период?! — она рассмеялась — коротко, горько. — А у меня что, праздник, да?
Миша фыркнул, взял бутылку со стола. — Я пойду покурю. А вы тут разберитесь. Друзья за ним, оставив за собой запах перегара и мокрых ботинок.
Таня стояла посреди гостиной, глядя на Костю. — Знаешь, что самое страшное? — сказала она тихо. — Даже не то, что он так себя ведёт. А то, что ты его оправдываешь. Всегда. Костя опустил глаза: — Он мне брат. — А я тебе кто? — Жена, конечно. — Нет, Костя. Для тебя я просто фон. Удобная декорация, чтобы не чувствовать вины.
Он хотел что-то сказать, но она уже пошла в спальню. Через час, пока мужчины снова шумели на кухне, Таня собрала чемодан. Только самое необходимое — документы, ноутбук, пару платьев. Сделала это спокойно, как будто заранее знала, что этот момент придёт.
Она остановилась у зеркала в прихожей. Лицо бледное, глаза усталые, но — спокойные. Ни истерики, ни страха. Только холодное решение.
Костя вышел из кухни, увидел чемодан. — Ты что, уезжаешь? — Да. — Куда? — Не знаю. К подруге, к родителям. Всё равно куда. — Таня, ну ты что, с ума сошла? Из-за Миши? — Нет, Костя. Из-за тебя. — Но я же… — Ты ничего. Ты просто позволил всему этому случиться.
Он шагнул ближе: — Я люблю тебя, Таня. — Может, и любишь. Только вот уважать разучился.
Она надела пальто, взяла сумку. — Не звони пока, — тихо сказала. — Мне нужно побыть одна.
Она шла по улице под моросящим дождём. Город светился отражениями фар, мокрым асфальтом и холодным ветром. Каждый шаг отдавался где-то в груди — гулко, но легко. Словно сбрасывала с плеч груз.
В голове звучали обрывки разговоров, упрёков, смеха. Всё то, что теперь казалось далеким, чужим. «А ведь это мой дом», — подумала Таня. — «Я платила, я мечтала, я строила. И позволила превратить его в чужое логово.»
Она дошла до моста, остановилась. Ветер бил в лицо, мокрые волосы прилипли к щекам. И вдруг стало спокойно. Пусто — но спокойно. Как будто впервые за долгое время она может дышать полной грудью.
Прошла неделя. Таня жила у подруги Лены — в маленькой, уютной квартире с видом на парк. По вечерам они пили чай, болтали, смотрели старые фильмы. Иногда Таня ловила себя на мысли, что впервые за месяцы — смеётся по-настоящему.
Однажды ей написал Костя.
Костя: Таня, я выгнал Мишу. Прости, что всё зашло так далеко. Костя: Вернись домой. Без тебя всё пусто.
Она долго смотрела на экран. Пальцы лежали на клавиатуре, но она не отвечала. Потом выключила телефон и вышла на балкон.
Вечер был тихий, воздух пах мокрыми листьями. «Дом — это не стены», подумала она. «Это там, где тебя слышат. Где не нужно оправдываться за то, что ты существуешь.»
Она улыбнулась — легко, по-настоящему. И поняла: назад дороги нет.
Через месяц Таня сняла небольшую квартиру недалеко от центра. Сама купила шторы, повесила полки, поставила цветы. Каждое утро начинала с кофе и тишины. Иногда, просыпаясь, она всё ещё ловила привычное чувство тревоги — будто сейчас кто-то хлопнет дверью, закричит, бросит упрёк. Но тишина оставалась тишиной. Тёплой. Настоящей.
Она не знала, что будет дальше. Может, развод, может, новая жизнь. Но теперь она точно знала одно: страшнее жить среди чужих, чем остаться одной.
