— Да! — Ольга сделала шаг вперед. — Это все благодаря моему брату ты живешь в такой квартире, ездишь на дорогой машине!
Дима беспомощно смотрел то на меня, то на сестру.
— Оль, может, хватит…
— Молчи! — огрызнулась она. — Ты что, не видишь, как она нас унижает?
Я поставила стакан на стол с таким звоном, что оба вздрогнули.
— Всё, хватит. Завтра утром я уезжаю к маме. Мне нужно время подумать.
— Да брось, ты никуда не денешься.
Я молча прошла мимо них в спальню, закрыла дверь на ключ. Через минуту раздался яростный стук.
— Открывай! Мы не закончили разговор! — орала Ольга.
Я прислонилась к двери и медленно сползла на пол. В голове стучало: «Как дошло до этого? Когда все сломалось?»
Снаружи продолжался скандал. Ольга что-то кричала, Дима пытался ее успокоить. Потом грохнула входная дверь — кто-то ушел.
Я доползла до кровати и уткнулась лицом в подушку. Впервые за пять лет брака я всерьез подумала о разводе.
На тумбочке замигал телефон — новое сообщение. Я потянулась к нему, ожидая очередной угрозы. Но это была мама:
«Дочка, что случилось? Дима только что звонил, сказал, что ты завтра приедешь. Он плакал…»
Я выключила телефон. Сегодня у меня не было сил ни на какие объяснения. За окном по-прежнему лил дождь, и его монотонный стук постепенно убаюкивал меня.
Последней мыслью перед сном было: «А что, если я действительно уеду навсегда?»
Я проснулась от странной тишины. Дождь прекратился, в квартире стояла гнетущая атмосфера, будто после урагана. На часах было 6:17 утра.
Сумка для поездки к маме так и осталась не собранной. Я лежала, уставившись в потолок, когда услышала осторожные шаги за дверью.
— Ты не спишь? — тихо спросил Дима через дверь.
Он вздохнул и медленно повернул ручку. Дверь была незаперта — видимо, я так и уснула, не дойдя до кровати.
Дима выглядел ужасно: красные глаза, помятая рубашка. Он явно не спал всю ночь.
— Я… я поговорил с Ольгой, — начал он, садясь на край кровати. — Она согласна извиниться.
Я села, опершись спиной о изголовье.
— Это всё? После всего, что было вчера?
Он нервно провел рукой по лицу.
— Что ты хочешь услышать? Я сделал всё, что мог! Она моя сестра, понимаешь?
— А я? — мой голос дрогнул. — Я твоя жена. Или уже нет?
Дима резко встал и начал метаться по комнате.
— Ты всё драматизируешь! Ну подумаешь, она попросила помочь с работой! Разве нельзя просто…
— Нет, нельзя! — я вскочила с кровати. — Потому что это не просто «помощь»! Это последняя капля! Ты вообще видишь, что происходит? Твоя сестра годами пользуется нами, а ты только поощряешь это!
Он остановился как вкопанный.
— Ты… ты её ненавидишь, да?
Вопрос повис в воздухе. Я вдруг поняла, что не могу больше лгать.
— Да. Ненавижу. И знаешь почему? Потому что она отнимает у меня мужа. Каждый раз, когда ей что-то нужно, ты бросаешь всё и бежишь к ней.
— А я разве не твоя семья? — голос сорвался на крик. — Когда ты последний раз выбирал меня?
Он молчал. Этот молчаливый ответ был хуже любых слов.
Я начала собирать вещи, руки дрожали так, что я дважды роняла телефон.
— Подожди… — Дима схватил меня за руку. — Давай просто… подождём. Успокоимся.
— Я ждала пять лет. Каждый раз, когда она переходила границы, я молчала. Ради тебя. Но теперь хватит.
В его глазах мелькнуло что-то похожее на страх.
Я остановилась у двери, не оборачиваясь.
— Нет, Дима. Это ты уже давно ушёл. Просто не заметил.
На лестничной площадке было холодно. Лифт ехал мучительно долго. Когда двери закрылись, я наконец позволила себе заплакать.
Но слезы быстро высохли. В голове крутилась только одна мысль: «Почему я не сделала этого раньше?»
Такси ждало во дворе. Водитель, увидев моё лицо, тактично молчал всю дорогу.
Мама жила на другом конце города. Раннее утро, пробки… У меня было два часа, чтобы принять самое важное решение в жизни.
Телефон снова завибрировал. Сообщение от Димы:
«Прости. Я был слеп. Давай поговорим.»
Я выключила телефон. Впервые за долгое время почувствовала странное облегчение.
Было страшно. Было больно. Но впервые за пять лет — честно.
Мама встретила меня на пороге в старом халате, который я помнила с детства. Ее глаза сразу стали влажными, но она лишь крепко обняла меня и потянула на кухню.
— Садись, я чайник поставлю, — сказала она так буднично, словно я приехала в гости в обычный выходной.
Я опустилась на знакомый стул с потертой обивкой. В этом доме ничего не менялось — те же шторы, тот же запах яблочного пирога, те же трещинки на потолке, которые в детстве я разглядывала вместо звезд.
Мама молча поставила передо мной кружку с ромашковым чаем — моим любимым с тех пор, как я болела ангиной в пятом классе.
— Рассказывай, — мягко произнесла она, садясь напротив.
Я открыла рот, и вдруг все, что копилось годами, хлынуло наружу. Про Ольгу, про свекровь, про Диму, который так и не смог поставить жену выше сестры. Мама слушала, не перебивая, только крепче сжимала свою кружку.
Когда я закончила, на кухне повисла тишина. За окном запели птицы — рассвет вступал в свои права.
— Знаешь, что самое страшное? — я сгребла пальцами прядь волос. — Я сама виновата. Терпела, молчала, позволяла им себя топтать.
Мама вздохнула и потянулась через стол, чтобы прикрыть мою дрожащую руку своей теплой ладонью.
— Любовь не должна требовать жертв, дочка. Особенно таких.
Звонок в дверь заставил нас обеих вздрогнуть. Мама нахмурилась и пошла открывать. Через мгновение я услышала знакомый голос, от которого по спине побежали мурашки.
— Где она? Мне нужно с ней поговорить!
Я медленно вышла в коридор. Свекровь стояла на пороге в дорогой норковой шубе, лицо было искажено гримасой гнева. Увидев меня, она сделала шаг вперед.
