— Ты в курсе, что твоя мать снова подала в суд?
— Что? — его голос звучал искренне изумленно. — Но я же лично…
— Она сделала это за твоей спиной!
Тишина. Потом тяжелый вздох:
— Чтобы наконец прекратить этот цирк.
Зал суда напоминал театр военных действий. Людмила Петровна в новом синем костюме сидела с важным видом, а рядом — ее «свидетель», та самая подруга с мутными глазами и криво нарисованными бровями.
— Ваша честь, — начала свекровь дрожащим голосом, — я просто хочу восстановить справедливость! Моя невестка…
— Ваша честь, — перебил внезапно поднявшийся Дмитрий, — я хочу заявить, что иск подается без моего согласия.
— Вы являетесь стороной по делу, господин Морозов?
— Я — бывший муж истицы. И я заявляю, что моя мать действует в своих интересах, предоставляя ложные сведения.
Людмила Петровна побледнела:
Ольга наблюдала, как мир ее бывшей свекрови рушится на глазах. Подруга-свидетель незаметно ретировалась к выходу.
— Зачем ты это сделал? — Ольга догнала Дмитрия на крыльце суда.
Он повернулся. Впервые за долгое время она увидела в его глазах не злость, а усталость.
— Потому что должен был сделать это давно.
Он достал из кармана конверт:
— Это расписка, что я не имею претензий к продаже квартиры. И… извини.
Ольга взяла конверт, не зная, что сказать.
Вечером в новой квартире Игорь разливал вино:
— Ну что, поздравляю с победой?
Ольга взглянула в окно — внизу горели огни незнакомого города, который теперь становился ее домом.
— Это не победа. Это… закрытие старой главы.
Телефон вибрировал — сообщение от Кати:
«Ты не поверишь! Твоя бывшая свекровь продает свою квартиру и уезжает в деревню к сестре. Говорят, после суда у нее случился гипертонический криз…»
Ольга отложила телефон.
— Кстати, — Игорь неловко кашлянул, — насчет комнаты… Ты можешь оставаться сколько угодно.
Она улыбнулась и дотронулась до его руки:
— Спасибо. Но я думаю, мне пора искать свое место.
Через год Ольга получила открытку. На ней — вид моря и неразборчивые строки:
«Простите меня. Л.П.»
Она перевернула открытку — обратный адрес был из далекой деревни.
— Выбросить? — спросил Игорь, теперь уже не просто друг, а нечто большее.
Ольга подумала и положила открытку в ящик стола.
— Нет. Пусть будет напоминанием.
Весеннее солнце заливало светом террасу кафе, где Ольга сидела с ноутбуком, дописывая свою первую книгу — историю о женщине, которая не побоялась начать всё с нуля.
— Опять работаешь? — Игорь поставил перед ней чашку капучино с сердечком из пены.
— Это последняя глава, — улыбнулась она, закрывая ноутбук.
За год многое изменилось:
— Квартирный вопрос окончательно закрылся — свекровь, пережившая после суда гипертонический криз, уехала к сестре в деревню. Последняя открытка с извинениями так и осталась лежать в ящике стола — не выброшенной, но и не прощенной.
— Дмитрий неожиданно нашел себя в волонтерстве — уехал помогать в детский приют в другом городе. Иногда он писал Ольге короткие сообщения — не про любовь, а про то, что наконец-то понял, что значит нести ответственность.
— Игорь… Ольга посмотрела на его руки, перепачканные в муке (он учился печь круассаны для их маленького кафе). Он поймал её взгляд и подмигнул:
— Ничего, — она потянулась через стол, чтобы стереть муку с его щеки. — Просто я счастлива.
В этот момент телефон завибрировал. Незнакомый номер.
— Ольга Сергеевна? — женский голос звучал неуверенно. — Это… Людмила Петровна.
Ольга замерла. Год молчания — и вдруг…
— Я… хотела позвонить давно, — свекровь говорила с непривычными паузами. — Я продала свою квартиру. Часть денег… я перевела тебе. В качестве компенсации.
— Зачем? — Ольга сжала телефон.
— Потому что ты была права. И… я хочу попросить прощения. По-настоящему.
Игорь, видя её напряжение, взял её свободную руку в свои.
— Спасибо, — наконец сказала Ольга. — Но мне нужно время.
— Я понимаю… — голос в трубке дрогнул. — Если… если когда-нибудь захочешь поговорить…
Ольга положила телефон и глубоко вдохнула.
— Всё в порядке? — спросил Игорь.
Она посмотрела вокруг: на свое кафе, на книгу, на этого человека…
Где-то зазвонили колокола — то ли в церкви, то ли просто чьи-то счастливые часы. Но Ольга больше не оглядывалась назад.
